Наследие аграрного закона Тиберия Гракха. Земельный вопрос и политическая борьба в Риме 20-х гг. II в. до н.э. - [19]
В другой реконструкции, представленной Ю. Белохом, мы встречаем гораздо более радикальное решение проблемы ценза 125/124 г. до н. э. Он сомневается в достоверности его результатов, видит здесь ошибку эпитоматора или переписчика и предлагает другую цифру, равную 294 736[158]. Эта интерпретация не находит сегодня поддержки в работах историков граккханского движения, так как имеет еще больше слабых сторон, чем предыдущая. Во-первых, данные следующего ценза, то есть 115/4 г. до н. э., представляют сопоставимое число граждан, так что сомнения, следуя логике Ю. Белоха, были бы и здесь уместны. То есть уже как минимум два ценза можно признать недостоверными, тогда как о I в. до н. э., от которого остались результаты всего двух цензов, не считая тех, что были проведены Августом, и говорить не приходится. Причем эти два ценза I в. до н. э. еще более странные с точки зрения цифр. В принципе, с помощью подобного решения можно оспорить данные практически каждой переписи населения II в. до н. э., но вопрос заключается в том, поможет ли это разрешить исследуемые исторические проблемы и насколько такое решение оправданно с точки зрения методологии.
Не менее экстравагантной представляется точка зрения Л. Ланге и В. Ине, объясняющих высокие результаты ценза 125/124 г. до н. э. предоставлением римского гражданства латинам и италикам[159]. По их мнению, это событие произошло после подавления восстания во Фрегеллах[160]. Однако эта гипотеза не находит достаточной поддержки в античных источниках, что отражается на качестве аргументации, которая представляется малоубедительной. Л. Ланге считает, что вышеозначенная мера была осуществлена посредством нескольких плебисцитов[161]. К сожалению, он не уточняет, когда именно состоялись эти плебисциты. В. Ине целиком следует примеру коллеги и не утруждает себя поиском аргументов в поддержку высказанного мнения[162]. У нас нет весомых оснований для того, чтобы видеть причину высоких результатов ценза 125/124 г. до н. э. в предоставлении латинам и италикам римского гражданства. Законопроект М. Фульвия Флакка не вызвал особого восторга у нобилитета и, судя по сообщениям источников, не продвинулся дальше стадии обсуждения в сенате[163]. Эта неудача заставила гракханцев на некоторое время оставить тему союзников в покое. Кроме того, совершенно очевидно, что подобного рода инициатива не могла исходить от самого сената. В 126 г. до н. э., то есть примерно за год до предполагаемых Л. Ланге плебисцитов, М. Юний Пенн привел в исполнение распоряжение, согласно которому все союзники должны были покинуть Рим (Cic. Brut. 109; Cic. Off. III. 47). Да и жестокая расправа, учиненная претором Л. Опимием над жителями Фрегелл, является лучшим доказательством отрицательного отношения сената к представленному выше способу решения италийского вопроса (Liv. Per. LX; Veil. II. 6. 4; [Aur. Viet.] De vir. ill. 65). Помимо всего этого, и цензоры 125/124 г. до н. э. Гн. Сервилий Цепион и Л. Кассий Лонгин Равилла не были замечены в дружественных контактах с гракханцами.
Ж. Каркопино считал, что причиной увеличения числа римских граждан по итогам ценза 125/124 г. до н. э. являлось необычайно большое количество манумиссий перед его началом[164]. По его мнению, особенную актуальность подобной мере придавала сложная внутриполитическая ситуация в Риме, связанная с активностью гракханской оппозиции: получившие свободу рабы должны были укрепить позиции нобилитета в комициях. Я. Шохат подвергает оправданной критике эту точку зрения и отмечает, что вольноотпущенники могли голосовать только в списках четырех городских триб, так что политические выгоды для инициаторов такого мероприятия были сведены к минимуму[165]. Приведенный аргумент трудно опровергнуть. Кроме того, в сохранившихся античных источниках мы не находим ни малейшего намека на наличие столь значительного числа манумиссий в промежуток времени между переписями населения 131/130 и 125/124 гг. до н. э. По моему мнению, даже самый скрупулезный политический расчет сената и самый тщательный подход цензоров к исполнению своих обязанностей не смогут объяснить увеличение количества римских граждан почти на 80 тыс. человек на протяжении всего лишь пяти лет. Эти обстоятельства заставляют усомниться в исторической состоятельности гипотезы Ж. Каркопино.
Тот факт, что римский сенат пытался с помощью всех возможных средств помешать работе гракханской аграрной комиссии, а также всем остальным начинаниям оппозиции, представляется совершенно очевидным. Поэтому не следует, конечно, исключать возможности различных манипуляций с данными цензов, ведь противникам Гракхов было выгодно изобразить демографическую ситуацию так, чтобы у электората сложилось позитивное впечатление о ее динамике. Оппозиционная пропаганда, если принимать во внимание общий тон повествования Плутарха и Аппиана, использовала низкие результаты последних цензов для демонстрации неотложной необходимости аграрной реформы. Вопрос заключается в том, почему сенат должен был производить манипуляции с переписью населения 125/124 г. до н. э., а не 131/130 г. до н. э.? Ведь наибольшую активность
