Наслѣдство - [14]

— Она полгода в подушки плакал-а-а! Я зна-ю-у, я ей завтрак носила-а!

— Поплакала-поплакала, да и жить стала. И тебе того же советую.

— Не хочу-у — у! — заныла Дуня.

— Вы что-то хотели?

Юрист обернулся. Экономка смотрела на него с прищуром, словно оценивала, а не столовое ли серебро он пришел сюда воровать.

— Да… время к ужину…  — Растерянно ответил Климский. Женщина всплеснула руками.

— Так зайдите на кухню, у кухарки спросите. Сюда-то еду вам вряд ли вынесут!

Михаил поблагодарил и последовал данному совету.

Кухаркой оказалась разговорчивая женщина немногим моложе Аглаи, дородная, с красным лицом, но удивительно изящными руками.

— От бабки, — сказала она, поймав его взгляд. — Очень уж она у меня красивая была. Благородная, из семьи воспитательницы, правда. Обедневший род был. Сиротой осталась в семнадцать, да без денег. Едва на улице не оказалась, хорошо булочник приютил. А потом и женился. Вишь, и такое случается…

Михаил перевел взгляд с рук женщины на ее лицо и обратно.

— Так вы…

— Имеется и благородной крови четвертинка. Да что мне от того толку-то, милый! Кровь, она, что водится — везде течет одинаково: и в тебе, и во мне, и в хозяйке нашей.

— Вот как бывает…  — юрист представил прекрасную молодую девушку, прячущуюся от дождя под вывеской кондитерской.

— В жизни бывает по-всякому. Кто вверх ползет, кто вниз. Да не всегда вверху хорошо, а внизу плохо. Вот тебе плохо?

— Нет.

— Так и живи, радуйся, что сидишь, голову склонил? Ешь, остыло давным-давно все.

Михаил взял ложку.

— А что хозяйка ваша? Ей-то как?

— А когда как, — махнула рукой женщина. — Был муж — мучилась. Нет мужа — еще хуже стало. Оно, когда имеешь, не ценишь.

— Ссорились, что ли?

— Да упаси Отец! Что им ругаться-то? Тяжко ей с ним было. То с собой за тридевять земель потащит, а куда девке по горам лазать? То одну оставит на месяц, ни слуху, ни духу от него, куда пропал. С утра уйдет, к ужину только и воротиться — а она-то все одна. А он придет, поест, да в постель ее тащит. Старик молодую-то…

Кухарка осеклась.

— Тьфу, баба дурная, язык без костей! Что ты тут выспрашиваешь? Ешь, да иди отседова!

Михаил не стал настаивать на продолжении разговора, послушно доел все, что предложили и ушел восвояси.

Работы у него много. Присмотреться к молодой вдове он еще успеет.

* * *

— Слушал, говоришь?

Аглая кивнула. Николай взял второй бокал, потянулся к графину с вином.

— И много он узнал?

— Сплетни всякие.

— Думаешь, можно им воспользоваться?

— Если он так прост, как кажется — да.

Юноша протянул бокал с напитком собеседнице.

— Бери. Да садись. Ты у матери поверенной тайн ее была, мне, как тетка родная, а стоишь истуканом. Выпьем. За то, чтобы зло было наказано.

Женщина послушно села в кресло и пригубила вино.

— Не способен Отец на злобу по отношению к чадам своим. — Сказала она. — Нечего на его справедливое воздаяние надеяться.

Николай злобно оскалился.

— А мы и не будем. Для начала посмотрим, что за фрукт этот юрист. А там разберемся, что делать. Но смерть отца я без отмщения не оставлю. К тому же, начало справедливости уже положено.

Экономка согласно склонила голову.

* * *

Ее схватили за руку.

— Куда ж ты, детонька?

Екатерина посмотрела на вцепившуюся в нее женщину. Низкая, грязная, одета в лохмотья, в седых волосах мошки прыгают, а из сморщенного рта ползут черви…

Катя проснулась от собственного крика. Свеча еще не успела догореть, значит, она заснула совсем недавно. Возможно, если спуститься вниз…

Катерине показалось, что рядом с ней что-то копошится, и она вскочила с кровати, с ужасом озираясь.

Никого. Ничего.

— Я схожу с ума, — Мережская взялась за голову. — Или уже сошла.

Затявкала собака на улице. Вдова вздрогнула.

— Сошла, наверное.

Собственный голос в пустой комнате пугал. Инкнесса взяла свечу и, забыв обуть домашние туфли, выбежала в коридор.

Из-под двери Николая виднелась полоска света. То, что кто-то тоже не спит, немного успокоило Катерину, и она спустилась вниз уже более уверенным шагом.

Слуги, видимо, закончили работу — никого ни слышно, ни видно не было. Катя направилась в библиотеку. Чтение всегда ее успокаивало, помогало отрешиться от проблем и невзгод. Будь они связаны с родней, проблемами в пансионате или неудачным замужеством. Может и сейчас поможет…

Она зажгла все свечи в комнате. Залезла с ногами на зеленый диван и открыла какую-то трехсотлетнюю балладу. Повествование, как полагается, шло о затяжной войне, вечной любви и ведьмовских кознях. Триста лет назад другого, наверно, и не писали.

— Я уж думал, пожар начался.

Екатерина взвизгнула и подскочила. Потом увидела замершего в дверях Михаила.

— Еще немного, и ваша работодательница умерла бы от страха.

Мужчина оглядел ее наряд, поморщился и безразлично пожал плечами.

Катя обиделась.

Потом подумала, что не имеет на это право, потому что он ей никто и вообще ничего ей не должен. Ну, кроме хорошо сделанной работы. Впрочем, не будь она вдовой Мережского, собственным родителям тоже до нее не было бы дела.

Босым ногам стало холодно. Катерина решила не корчить из себя важную персону и опять устроилась на диване.

— Еще работаете?

Климский кивнул. Он действительно зашел проверить, все ли в порядке — слишком хорошо освещена была комната в такое позднее время. Теперь следовало закончить разговор и уйти. Оба это понимали и нервно придумывали прощальные отговорки.