Наши за границей - [75]
Николай Ивановичъ въ свою очередь подтолкнулъ земляка.
— Тс… Самоваръ тутъ… — сказалъ онъ, припоминая его изреченіе, что въ Тулу съ своимъ самоваромъ не ѣздятъ.
— Какой самоваръ? — спросила Глафира Семеновна мужа, не понимая въ чемъ дѣло.
— Такъ, никакой. Чего тебѣ? Мы промежъ себя.
— Ты, кажется, ужъ съ коньяку-то заговариваться начинаешь? Гдѣ ты самоваръ увидалъ.
— Ну, вотъ… Пошла, поѣхала… Теперь тебя не остановишь.
Глафира Семеновна сердито вздохнула.
— Ахъ, какъ я не люблю съ тобой съ пьянымъ возиться!
— Да гдѣ-же я пьянъ-то, гдѣ? И что мы такое выпили? Самую малость выпили.
Произошла пауза.
— Пожалуйста, только ты, Николай Иванычъ, съ этими дикими не связывайся, — опять начала Глафира Семеновна. — А то вѣдь я тебя знаю: ежели у тебя въ головѣ муха, то ты и съ дикимъ радъ пить. И что это здѣсь въ Парижѣ за мода на дикихъ? Городъ, кажется, образованный, а куда ни сунься — вездѣ дикіе.
— Выставка, сударыня, народы съѣхались со всего міра, — отвѣчалъ землякъ. — Европейцы-то ужъ приглядѣлись, ну, а дикіе — новинка. Дѣйствительно, здѣсь въ Парижѣ на дикихъ большая мода.
— Нѣтъ, нѣтъ. Тутъ конное представленіе и ничего больше.
Разговаривая такимъ манеромъ, они дошли до станціи. Поѣзда Chemin de fer de Ceinture, проходящіе каждые четверть часа, не заставили долго ждать отправленія. Раздался звукъ рожка, возвѣщающаго приближеніе поѣзда, послышался глухой стукъ колесъ, и поѣздъ, шипя паровозомъ, подкатилъ въ станціи. Николай Ивановичъ, Глафира Семеновна и землякъ, быстро вошли въ маленькій вагонъ и размѣстились на мѣстахъ. Рожокъ — и поѣздъ опять тронулся. Онъ шелъ тихо, каждыя пять минутъ останавливаясь на маленькихъ станціяхъ, впуская пассажировъ. Маленькіе вагоны и частые остановки на маленькихъ станціяхъ развеселили почему-то разсердившуюся было Глафиру Семеновну. Она улыбнулась и проговорила:
— Совсѣмъ игрушечный поѣздъ.
— Онъ вокругъ всего Парижа идетъ, обхватываетъ его поясомъ, и потому эта желѣзная дорога такъ и называется поясомъ, — сказалъ землякъ. — Желѣзнодорожный поѣздъ не минуетъ ни одной окраины города. Однако, мы сейчасъ пріѣдемъ на ту станцію, гдѣ намъ сходить. Приготовьтесь.
— Что намъ приготовляться! — воскликнулъ Николай Ивановичъ. — Закуска съ нами, а выпивку тамъ найдемъ, — прибавилъ онъ, показывая пакетъ съ остатками жаркого. — Ты, Глаша, ужъ сердись или не сердись, а я гуськомъ покормлю какую-нибудь дикую индѣйскую бабу. Мнѣ хочется посмотрѣть, какъ дикіе ѣдятъ.
Глафира Семеновна махнула рукой и отвернулась.
Но вотъ поѣздъ остановился на той станціи, до которой ѣхала компанія.
Компанія вышла на платформу. Вся платформа была заклеена громадными афишами, возвѣщающими о большомъ военномъ представленіи труппы краснокожихъ индѣйцевъ и бѣлыхъ американскихъ поселенцевъ. На четырехъ углахъ афиши были изображены раскрашенныя отрубленныя головы, вздѣтыя на пики. Мальчишки-блузники въ высочайшихъ картузахъ продавали программы представленія, размахивая ими и выкрикивая по-французски: «Особенное представленіе! Торопитесь, торопитесь, господа, смотрѣть. Индѣйцы только семь дней пробудутъ въ Парижѣ! Блистательное представленіе!»
LX
Станція желѣзной дороги находилась подъ горой. Поднявшись по каменнымъ ступенямъ на горку, супруги, предводительствуемые землякомъ, свернули въ какую-то улицу и наконецъ вошли въ садъ. У воротъ съ нихъ взяли по франку за входъ. Садъ представлялъ изъ себя лужайки, очень мало засаженныя деревьями и кустарниками. Между кустарниками и деревьями то тамъ, то сямъ виднѣлись коническія хижины индѣйцевъ. Изъ верхнихъ концовъ конусовъ валилъ дымъ. Нѣсколько полуголыхъ ребятишекъ съ бронзовыми лицами и длинными черными, какъ вороново крыло, прямыми, какъ палки, волосами играли около хижинъ. На лугу бродилъ тощій буйволъ; около одной изъ хижинъ завывала привязанная на веревкѣ тощая собака. Все это было видно при яркомъ освѣщеніи газомъ.
Издали доносились звуки оркестра.
— Надо спѣшить. Въ циркѣ ужъ началось, — сказалъ землякъ.
Они прошли мимо сіяющаго огнями балагана съ надписью «Restaurant».
— Вотъ и выпить есть гдѣ. Отлично… — замѣтилъ Николай Ивановичъ. — Землякъ, землякъ! Нѣтъ-ли здѣсь какого-нибудь дикаго питья? Вотъ-бы попробовать. Вѣдь индѣйцы-то не Магомету празднуютъ, стало быть, имъ хмельное разрѣшено.
— Это ужъ мы послѣ, Николай Иванычъ, послѣ. Пойдемте скорѣй въ циркъ, на мѣста. Видите, публики-то въ саду совсѣмъ нѣтъ. Она вся на мѣстахъ.
Показался высокій деревянный заборъ, за которымъ былъ циркъ. У забора виднѣлись кассы, гдѣ продавались билеты на мѣста. Пришлось опять заплатить. За первыя мѣста взяли по два франка, и компанія по деревянной скрипучей лѣстницѣ поднялась въ амфитеатръ, гдѣ и усѣлась.
Представленіе дѣйствительно началось. На аренѣ подъ открытымъ небомъ носились на бойкихъ, но невзрачныхъ лошаденкахъ человѣкъ десять въ сѣрыхъ поярковыхъ шляпахъ, въ цвѣтныхъ курткахъ и съ ружьями за плечами. Они пронзительно гикали, махали арканами и гнались за убѣгавшей отъ нихъ лошадью. Сдѣлавъ по аренѣ круга три, они наконецъ нагнали лошадь. Одинъ изъ нихъ накинулъ на лошадь арканъ и остановилъ ее. Пойманная лошадь металась, становилась на дыбы, лягалась. Второй и третій арканы, накинутые на нее всадниками, повалили ее на землю.
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».Глафира Семеновна и Николай Иванович Ивановы — уже бывалые путешественники. Не без приключений посетив парижскую выставку, они потянулись в Италию: на папу римскую посмотреть и на огнедышащую гору Везувий подняться (еще не зная, что по дороге их подстерегает казино в Монте-Карло!)
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».В книгу вошли избранные произведения одного из крупнейших русских юмористов второй половины прошлого столетия Николая Александровича Лейкина, взятые из сборников: «Наши забавники», «Саврасы без узды», «Шуты гороховые», «Сцены из купеческого быта» и другие.В рассказах Лейкина получила отражение та самая «толстозадая» Россия, которая наиболее ярко представляет «век минувший» — оголтелую погоню за наживой и полную животность интересов, сверхъестественное невежество и изворотливое плутовство, освящаемые в конечном счете, буржуазными «началами начал».
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».В книгу вошли избранные произведения одного из крупнейших русских юмористов второй половины прошлого столетия Николая Александровича Лейкина, взятые из сборников: «Наши забавники», «Саврасы без узды», «Шуты гороховые», «Сцены из купеческого быта» и другие.В рассказах Лейкина получила отражение та самая «толстозадая» Россия, которая наиболее ярко представляет «век минувший» — оголтелую погоню за наживой и полную животность интересов, сверхъестественное невежество и изворотливое плутовство, освящаемые в конечном счете, буржуазными «началами начал».
Лейкин, Николай Александрович (7(19).XII.1841, Петербург, — 6(19).I.1906, там же) — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».В антологию вошли произведения русских писателей, классиков и ныне полузабытых: Ф. М. Достоевского, Н. С. Лескова, К. К. Случевского, В. И. Немировича-Данченко, М. А. Кузмина, И. С. Шмелева, В. В. Набокова и многих других.
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».Глафира Семеновна и Николай Иванович Ивановы уже в статусе бывалых путешественников отправились в Константинополь. В пути им было уже не так сложно. После цыганского царства — Венгрии — маршрут пролегал через славянские земли, и общие братские корни облегчали понимание.
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».В рассказах Лейкина получила отражение та самая «толстозадая» Россия, которая наиболее ярко представляет «век минувший» — оголтелую погоню за наживой и полную животность интересов, сверхъестественное невежество и изворотливое плутовство, освящаемые в конечном счете, буржуазными «началами начал».
«Мы подходили к Новороссийску. Громоздились невысокие, лесистые горы; море было спокойное, а из воды, неподалеку от мола, торчали мачты потопленного командами Черноморского флота. Влево, под горою, белели дачи Геленджика…».
Из книги: Алексей Толстой «Собрание сочинений в 10 томах. Том 4» (Москва: Государственное издательство художественной литературы, 1958 г.)Комментарии Ю. Крестинского.
Немирович-Данченко Василий Иванович — известный писатель, сын малоросса и армянки. Родился в 1848 г.; детство провел в походной обстановке в Дагестане и Грузии; учился в Александровском кадетском корпусе в Москве. В конце 1860-х и начале 1870-х годов жил на побережье Белого моря и Ледовитого океана, которое описал в ряде талантливых очерков, появившихся в «Отечественных Записках» и «Вестнике Европы» и вышедших затем отдельными изданиями («За Северным полярным кругом», «Беломоры и Соловки», «У океана», «Лапландия и лапландцы», «На просторе»)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В первый том трехтомного издания прозы и эссеистики М.А. Кузмина вошли повести и рассказы 1906–1912 гг.: «Крылья», «Приключения Эме Лебефа», «Картонный домик», «Путешествие сера Джона Фирфакса…», «Высокое искусство», «Нечаянный провиант», «Опасный страж», «Мечтатели».Издание предназначается для самого широкого круга читателей, интересующихся русской литературой Серебряного века.К сожалению, часть произведений в файле отсутствует.http://ruslit.traumlibrary.net.
Настоящее Собрание сочинений и писем Салтыкова-Щедрина, в котором критически использованы опыт и материалы предыдущего издания, осуществляется с учетом новейших достижений советского щедриноведения. Собрание является наиболее полным из всех существующих и включает в себя все известные в настоящее время произведения писателя, как законченные, так и незавершенные.В двенадцатый том настоящего издания входят художественные произведения 1874–1880 гг., публиковавшиеся в «Отечественных записках»: «В среде умеренности и аккуратности», «Культурные люди», рассказы а очерки из «Сборника».