Наши времена - [13]

— Заседание уже кончилось? — немного растерянно спросил Лев Борисович, ожидавший застать тут целое собрание и увидевший перед собой только этих двух людей. В душе он был очень доволен: именно эти двое ему были нужны, можно будет поподробней поговорить.

Академик откинул пепельно-серый чуб, обнажив широкий, без залысин, лоб. Продолговатое лицо его было с виду очень простым. Выглядел он молодо, и он действительно был относительно молод, совсем недавно отмечали его пятидесятилетний юбилей. «Когда он успел столько сделать? — невольно подумал Лев Борисович, сравнивая себя с ним. — Ведь мы одногодки, ровесники».

— Алексей Антонович весьма подробно мне рассказал о вашей лаборатории, так что представление о ней я имею, — академик положил на стол обе руки и растопырил пальцы. — Вполне солидаризируюсь с ним и согласен, что работа ваша очень важная. Если в ближайшие годы эта проблема еще не может быть решена практически, то она является весьма актуальной для недалекого будущего, когда приступят вплотную к ее решению. Мы уже беседовали с Алексеем Антоновичем на эту тему и пришли к заключению, что во многих отношениях и по многим пунктам целесообразнее всего производить ваши опыты на базе нашей восточной металлургии. По моему глубокому убеждению, это будет на пользу делу. На Востоке у нас крупнейший филиал академии, ваша лаборатория органически войдет в его систему, с перспективой выделиться в самостоятельный институт. Между прочим, мне Алексей Антонович сказал, что вы в Сибири работали на металлургическом заводе.

— Да, во время войны.

— Значит, место знакомое… Много молодежи работает в вашей лаборатории?

— Больше половины. Процентов шестьдесят.

— Я спросил об этом вот почему. Я вовсе не считаю, что наши молодые научные работники, наша ученая молодежь непременно должна закаляться далеко от Москвы, — дескать, чем дальше, тем лучше. Я имею в виду другое. Если говорить специально о научных институтах, наши филиалы так выросли, объем и размах их исследований, смелость, проявляемая при разработке новой тематики, новых проблем, столь велики, вся научная деятельность так разветвлена и расширена, что в некоторых областях науки мы, работающие здесь, в центре, как бы являемся их филиалом, продолжая делать то, что начато и успешно делается ими там. Ничего зазорного здесь нет, наоборот, это очень здоровый процесс. Например, в сибирском нашем филиале восемьдесят процентов ученых в возрасте от двадцати двух до тридцати лет.

— Увы, мне уже за пятьдесят, — заметил Лев Борисович.

— Тоже мне возраст! Что ж тогда мне говорить? — засмеялся Стропов и закашлялся, и в эту минуту он действительно выглядел старым, очень старым человеком. — Мы знакомы со Львом Борисовичем уже немало лет, — продолжал Стропов, откашлявшись и опершись руками на отполированные ручки кресла. — Помню, однажды он даже явился ко мне сдавать экзамены за другого студента. Но я его уличил… — Стропов хотел засмеяться, но сдержался, боясь опять закашляться. — Лекции он посещал вольным слушателем, потому что в студенты его поначалу не приняли. Что-то не ладно было у него с социальным происхождением, его отец был…

— Кустарь-одиночка, — подсказал Лев Борисович, — у него был патент…

— Значит, был изобретатель? — улыбнулся академик.

— Патентованный, — Стропов сделал сердитое лицо и надулся, чтобы не засмеяться. — Патентованный… бедняк. Истины ради надо сказать, что мои лекции Лев Борисович слушал внимательно. Потом я был его руководителем, когда он писал кандидатскую диссертацию…

Академик устало взглянул на Стропова. Но что можно поделать с человеком, которому вдруг захотелось пуститься в воспоминания о прошлом? Стропов понял его взгляд и переменил разговор.

— В вашей работе, Лев Борисович, — подался всем корпусом вперед Стропов, — в ваших поисках и исследованиях вам, кроме всего прочего, еще придется столкнуться с так называемым психологическим барьером и нужно будет преодолеть его. У старых металлургов, да не только у старых, но и у молодых, является настоящим праздником выпуск очередной плавки. Беспрерывный процесс лишает их этих торжественных моментов. Мы зачарованно смотрим на огненный вал в момент выдачи расплавленной стали. Это — моя слабость и слабость десятков тысяч сталеваров, их подручных, в общем, всех тех, кто имеет прямое или пусть даже косвенное отношение к нашему горячему цеху. Теперь представьте, вы приходите к этим людям и говорите, что с этим надо покончить… Я не уверен, что даже ваши старые добрые сибирские друзья в этом вас с радостью поддержат. Эстетическое чувство здесь приходит в известный разлад, в конфликт с рационалистическими выкладками экономики. Это мое замечание касается только второстепенного вопроса. Подлинно красиво лишь то, что разумно. Магистральное развитие металлургии идет по пути беспрерывных процессов. Перспектива большая, и соответственна ей должна быть исследовательская работа.

— Итак, принципиальных разногласий нет, — подытожил академик. — Я вас попрошу, Лев Борисович, к нашему ближайшему заседанию подготовить конкретные предложения.

— Вы, кажется, переселились в новую квартиру? — вспомнил Стропов.