Наши современники – философы Древнего Китая - [4]
Может быть, именно для того, чтобы подобного рода вопросы не возникали, древнеиндийские мудрецы записывали свои мысли фактически на скрижалях Истории сознательно анонимно: во избежание ненужных разнотолков, а фактически – кривотолков, как Вы считаете, уважаемый/уважаемая Читатель/Читательница?
В любом случае мы с Вами поступим предельно просто: будем исходить из того, что текст «Дао дэ цзин» (чаще всего переводится как «Канон Пути и Благодати») есть, и есть предполагаемый его автор, а именно – Лао-цзы.
От этой отправной точки и будем делать свой первый шаг по Пути к проникновению в суть действительно интереснейшего – во всех отношениях текста.
Итак, как говорится в «Дао дэ цзин», «путешествие даже в тысячу ли начинается с одного шага» (книга вторая, § 62).
Ну, и куда же мы направляемся по дороге Дао?
Как и надлежит, в Царство Понимания.
Того, что мы с Вами – просвещенные обитатели Цивилизованного Мира понимаем далеко не всегда и не совсем так, как следовало бы.
Что ж, будем учиться.
У цзы – мудреца по имени Лао.
Ведь «мудрец идет впереди, но не вредит народу» (там же, § 66).
А кто же или что же «вредит народу»?
И тут нас с Вами подстерегает первый по-настоящему большой сюрприз: «Не знать и при этом думать, что знаешь – это и ведет к затруднениям» (там же § 71).
Человечеству пришлось прожить почти две с половиной тысячи лет после смерти Лао-цзы, прежде чем его мысль, как боевое знамя, оказалась подхваченной: «Логика – великий преследователь темного и запутанного мышления. Она рассеивает туман нашего невежества, заставляющий нас думать, что мы понимаем то, чего на самом деле не понимаем» (Джон Стюарт Милль. «Логика силлогистическая и индуктивная»).
Вот так-так!
А мы-то с Вами, по нашей простоте душевной, думали, что невежество это незнание. А что оказалось? Думать, что знаешь и что понимаешь то, чего на самом-то деле и не знаешь, и не понимаешь – вот что такое настоящее невежество, стóящее того, чтобы его знали и понимали, и – не только в лицо, но и, что называется, «с тылу», ведь, как сказал бы Сунь-цзы, «незнание и непонимание нами нашего врага приближает нас к гибели».
Вот из этого-то давайте с Вами и будем исходить, преодолевая то, что мы думали, что мы знаем и понимаем, а на самом деле, – мягко говоря, не очень.
Примеры?
Извольте.
Мы думаем, что мы знаем, что лучшие правители – это те, кого мы любим, не так ли?
А что по этому поводу говорит Лао-цзы?
Читаем: «Лучший правитель – это тот, о существовании которого никто не знает: все действуют надлежащим образом, а он не вмешивается» (книга первая § 17). То есть, как лучший футбольный судья, которого никто – ни игроки, ни зрители – не замечают, а порядок на футбольном поле, тем не менее, обеспечивается.
«А какой же правитель – худший?», – спросите Вы, конечно же.
Терпение, и еще раз – терпение.
Не все сразу.
Точь-в-точь, как у Лао-цзы: «Следом за ним (лучшим – Б.П.) идут те правители, которых… любят» (!!!) (там же).
Посмотрите сейчас на себя в зеркало: копия картины «Не ждали», не правда ли?
Точно такая же правда, как то, что совершенно недавно – по меркам Истории – на похоронах кровавого тирана люди давили друг друга, стремясь – совершенно искренне! – приобщиться к проявлению всеобщего горя от его смерти.
Что же пишет далее Лао-цзы?
«Далее следуют правители, которых боятся» (иногда «вторые» и «третьи» – одни и те же лица – Б.П.).
«За ними – те, которых ненавидят, и – в самом конце -
те правители, которых презирают» (там же).
Как нет для мужчины более жестокой пытки, чем презрение к нему со стороны желанной ему женщины, так нет для правителя более страшной кары, чем презрение к нему его подданных.
Что же нужно для того, чтобы не попадать правителю в столь неприятную для него ситуацию?
Не так уж много, хотя, если хорошенько разобраться, не так уж и мало.
Всего две вещи: человеколюбие и мудрость.
Ведь «когда утрачивается человеколюбие, приходит справедливость» (книга вторая § 38).
То есть, там, где есть человеколюбие, проявляемое с обеих сторон возникающего очага напряжения, там справедливость становится избыточной.
«Когда же утрачивается справедливость (при уже утраченном или же так и не пришедшем человеколюбии – Б.П.), – читаем далее в «Дао дэ цзин» – приходят ритуалы. Ведь ритуалы – это тончайшая ширма для «преданности» и «искренности» и предвестник смуты» (там же).
А что же такое быть мудрым – для правителя?
Читаем.
В «Дао дэ цзин».
«Мудрец не имеет постоянного сердца. Его сердце – сердца людей» (книга первая, § 49).
Только при соблюдении этих условий – как утверждает Лао-цзы – возможно достижение Пути Неба.
А сам «Путь Неба – в принесении пользы без причинения вреда» (книга вторая, § 81).
Не: «Себе и своим – лучшее, остальным – остальное»; не «хотели как лучше, а получилось – как всегда», а просто – быть полезным людям и не причинять им вреда.
У Вас, уважаемый/уважаемая Читатель/Читательница есть вопросы?
К Лао-цзы?
Нет?
В таком случае, вопрос к Вам.
Не кажется ли Вам странным, что люди жили себе, жили – безо всякой философии – тысячи лет: и в Европе, и в Индии, и в Китае, и вдруг, как «с бухты-барахты» – появляется философия практически одновременно: и в греческих городах-полисах; и на долинах Индии; и на холмах Китая.
Целью данного учебного пособия является знакомство магистрантов и аспирантов, обучающихся по специальностям «политология» и «международные отношения», с основными течениями мировой политической мысли в эпоху позднего Модерна (Современности). Основное внимание уделяется онтологическим, эпистемологическим и методологическим основаниям анализа современных международных и внутриполитических процессов. Особенностью курса является сочетание изложения важнейших политических теорий через взгляды представителей наиболее влиятельных школ и течений политической мысли с обучением их практическому использованию в политическом анализе, а также интерпретации «знаковых» текстов. Для магистрантов и аспирантов, обучающихся по направлению «Международные отношения», а также для всех, кто интересуется различными аспектами международных отношений и мировой политикой и приступает к их изучению.
Проблема происхождения человека, общества, зарождения и становления древнейших социальных феноменов всегда оставалась и по сию пору остается одной из самых трудных и нерешенных в науке. Новизна книги И. Ачильдиева не только в остроте гипотезы, объясняющей, по мнению автора, многочисленные загадки процесса антропосоциогенеза с позиций современной науки. Некоторые положения книги носят спорный характер, но такая дискуссионность необходима для формирования современных представлений о закономерностях развития общества.
Василий Васильевич Розанов (1856-1919), самый парадоксальный, бездонный и неожиданный русский мыслитель и литератор. Он широко известен как писатель, автор статей о судьбах России, о крупнейших русских философах, деятелях культуры. В настоящем сборнике представлены наиболее значительные его работы о Ф. Достоевском, К. Леонтьеве, Вл. Соловьеве, Н. Бердяеве, П. Флоренском и других русских мыслителях, их религиозно-философских, социальных и эстетических воззрениях.
Книга итало-французского философа и политического активиста Маурицио Лаццарато (род. 1955) посвящена творчеству Марселя Дюшана, изобретателя реди-мейда. Но в центре внимания автора находятся не столько чисто художественные поиски знаменитого художника, сколько его отказ быть наёмным работником в капиталистическом обществе, его отстаивание права на лень.
Перед вами первая книга на русском языке, специально посвященная теме научно-философского осмысления терроризма смертников — одной из загадочных форм современного экстремизма. На основе аналитического обзора ключевых социологических и политологических теорий, сложившихся на Западе, и критики западной научной методологии предлагаются новые пути осмысления этого феномена (в контексте радикального ислама), в котором обнаруживаются некоторые метафизические и социокультурные причины цивилизационного порядка.
Энди Мерифилд вдыхает новую жизнь в марксистскую теорию. Книга представляет марксизм, выходящий за рамки дебатов о классе, роли государства и диктатуре пролетариата. Избегая формалистской критики, Мерифилд выступает за пересмотр марксизма и его потенциала, применяя к марксистскому мышлению ранее неисследованные подходы. Это позволяет открыть новые – жизненно важные – пути развития политического активизма и дебатов. Читателю открывается марксизм XXI века, который впечатляет новыми возможностями для политической деятельности.