Наши современники – философы Древнего Китая - [4]

Может быть, именно для того, чтобы подобного рода вопросы не возникали, древнеиндийские мудрецы записывали свои мысли фактически на скрижалях Истории сознательно анонимно: во избежание ненужных разнотолков, а фактически – кривотолков, как Вы считаете, уважаемый/уважаемая Читатель/Читательница?

В любом случае мы с Вами поступим предельно просто: будем исходить из того, что текст «Дао дэ цзин» (чаще всего переводится как «Канон Пути и Благодати») есть, и есть предполагаемый его автор, а именно – Лао-цзы.

От этой отправной точки и будем делать свой первый шаг по Пути к проникновению в суть действительно интереснейшего – во всех отношениях текста.

Итак, как говорится в «Дао дэ цзин», «путешествие даже в тысячу ли начинается с одного шага» (книга вторая, § 62).

Ну, и куда же мы направляемся по дороге Дао?

Как и надлежит, в Царство Понимания.

Того, что мы с Вами – просвещенные обитатели Цивилизованного Мира понимаем далеко не всегда и не совсем так, как следовало бы.

Что ж, будем учиться.

У цзы – мудреца по имени Лао.

Ведь «мудрец идет впереди, но не вредит народу» (там же, § 66).

А кто же или что же «вредит народу»?

И тут нас с Вами подстерегает первый по-настоящему большой сюрприз: «Не знать и при этом думать, что знаешь – это и ведет к затруднениям» (там же § 71).

Человечеству пришлось прожить почти две с половиной тысячи лет после смерти Лао-цзы, прежде чем его мысль, как боевое знамя, оказалась подхваченной: «Логика – великий преследователь темного и запутанного мышления. Она рассеивает туман нашего невежества, заставляющий нас думать, что мы понимаем то, чего на самом деле не понимаем» (Джон Стюарт Милль. «Логика силлогистическая и индуктивная»).

Вот так-так!

А мы-то с Вами, по нашей простоте душевной, думали, что невежество это незнание. А что оказалось? Думать, что знаешь и что понимаешь то, чего на самом-то деле и не знаешь, и не понимаешь – вот что такое настоящее невежество, стóящее того, чтобы его знали и понимали, и – не только в лицо, но и, что называется, «с тылу», ведь, как сказал бы Сунь-цзы, «незнание и непонимание нами нашего врага приближает нас к гибели».

Вот из этого-то давайте с Вами и будем исходить, преодолевая то, что мы думали, что мы знаем и понимаем, а на самом деле, – мягко говоря, не очень.

Примеры?

Извольте.

Мы думаем, что мы знаем, что лучшие правители – это те, кого мы любим, не так ли?

А что по этому поводу говорит Лао-цзы?

Читаем: «Лучший правитель – это тот, о существовании которого никто не знает: все действуют надлежащим образом, а он не вмешивается» (книга первая § 17). То есть, как лучший футбольный судья, которого никто – ни игроки, ни зрители – не замечают, а порядок на футбольном поле, тем не менее, обеспечивается.

«А какой же правитель – худший?», – спросите Вы, конечно же.

Терпение, и еще раз – терпение.

Не все сразу.

Точь-в-точь, как у Лао-цзы: «Следом за ним (лучшим – Б.П.) идут те правители, которых… любят» (!!!) (там же).

Посмотрите сейчас на себя в зеркало: копия картины «Не ждали», не правда ли?

Точно такая же правда, как то, что совершенно недавно – по меркам Истории – на похоронах кровавого тирана люди давили друг друга, стремясь – совершенно искренне! – приобщиться к проявлению всеобщего горя от его смерти.

Что же пишет далее Лао-цзы?

«Далее следуют правители, которых боятся» (иногда «вторые» и «третьи» – одни и те же лица – Б.П.).

«За ними – те, которых ненавидят, и – в самом конце -

те правители, которых презирают» (там же).

Как нет для мужчины более жестокой пытки, чем презрение к нему со стороны желанной ему женщины, так нет для правителя более страшной кары, чем презрение к нему его подданных.

Что же нужно для того, чтобы не попадать правителю в столь неприятную для него ситуацию?

Не так уж много, хотя, если хорошенько разобраться, не так уж и мало.

Всего две вещи: человеколюбие и мудрость.

Ведь «когда утрачивается человеколюбие, приходит справедливость» (книга вторая § 38).

То есть, там, где есть человеколюбие, проявляемое с обеих сторон возникающего очага напряжения, там справедливость становится избыточной.

«Когда же утрачивается справедливость (при уже утраченном или же так и не пришедшем человеколюбии – Б.П.), – читаем далее в «Дао дэ цзин» – приходят ритуалы. Ведь ритуалы – это тончайшая ширма для «преданности» и «искренности» и предвестник смуты» (там же).

А что же такое быть мудрым – для правителя?

Читаем.

В «Дао дэ цзин».

«Мудрец не имеет постоянного сердца. Его сердце – сердца людей» (книга первая, § 49).

Только при соблюдении этих условий – как утверждает Лао-цзы – возможно достижение Пути Неба.

А сам «Путь Неба – в принесении пользы без причинения вреда» (книга вторая, § 81).

Не: «Себе и своим – лучшее, остальным – остальное»; не «хотели как лучше, а получилось – как всегда», а просто – быть полезным людям и не причинять им вреда.

У Вас, уважаемый/уважаемая Читатель/Читательница есть вопросы?

К Лао-цзы?

Нет?

В таком случае, вопрос к Вам.

Не кажется ли Вам странным, что люди жили себе, жили – безо всякой философии – тысячи лет: и в Европе, и в Индии, и в Китае, и вдруг, как «с бухты-барахты» – появляется философия практически одновременно: и в греческих городах-полисах; и на долинах Индии; и на холмах Китая.