Наши клинки остры! - [23]

Зал присоединился к крику так громко, что снаружи залаяли собаки. Особо сильно кричали люди Карстарков, Рисвеллов и Мандерли.

Домерик осушил кубок и, улыбнувшись, сел на место.

– Неплохо сказано, – повернувшийся к нему отец говорил негромко. В шуме пира Домерик с трудом его слышал. – Посмотрим, что будет дальше.

Свою речь он заранее обговорил с отцом. Именно он посоветовал упомянуть в ответном тосте трех девушек. Они были здесь самыми знатными, никого нельзя обижать невниманием и, возможно, кто-то из них составит ему пару в будущем.

Домерик вспомнил, как отец обращался со своими людьми. И теперь, когда все формальности выполнены, и он уделил внимание самым знатным гостям, ничего не мешало вспомнить о тех, кто входил в его свиту.

Когда принесли новое блюдо – гуся с ягодами, обложенного поджареной репой – он отослал его своим воинам – Малышу Тому, Молчуну, Герберу Кабану и Желтому Снегу, еще одному стражнику, которого он приблизил к себе. Все они сидели в окружении других солдат и их жен. Следом, чтобы гусь лучше проскочил в желудок, он отправил штоф летнего вина и фрукты в меде.

Домерик видел, как от удовольствия и гордости покраснели их лица. Желтый Снег даже встал, поклонился в его сторону и что-то сказал. Наверняка благодарил, но за шумом Домерик не услышал ни слова. Юноша лишь кивнул, показывая, что все видит.

Приглашенный певец Дункан по прозвищу Яркая Улыбка спел «Железные копья», а потом затянул «Красного короля».

Есть где-то на Севере старый Дредфорт.[8]

И в древности жил там один хмурый лорд.

Любил воевать он, и славен был тем.

Что красный венец озарил его шлем.

Рыдальница помнит о чести тех дней!

Рыдальница плачет о горе ночей!

Дункан пел о том, как многие столетья Болтоны и Старки сражались, пытались подчинить себе Север. И как одному из Болтонов это удалось, и он стал Красным королем, возродив величие своего дома. Вот только судьба оказалась против Дредфорта и его хозяев. Они все потеряли.

Голос певца звучал медленно, скорбно, и гости приуныли.

Лорд Русе песню любил. Исполняли ее и в других замках и крепостях Севера. Во многих, но в Винтерфелле – никогда.

Закончив «Красного короля» Дункан с силой ударил по струнам арфы, начав веселую «В Чаячьем городе девушка ждет». С хоров ему откликнулись скрипки, барабаны и флейты. Все стали танцевать.

Домерик и его друзья по разу пригласили и Алис Карстарк, и сестричек Мандерли, и менее знатных девушек.

С Алис Рику танцевать понравилось. Он поддерживал ее за талию, а подняв руки чуть выше, почувствовал гибкий стан и тоненькие ребрышки. Сама девушка оказалась гибкой, а ее глаза неотрывно смотрели прямо в душу.

Через некоторое время, когда уже никому не было до него дела, Домерик послал сладкий пирог Ларне. Его подружка сидела за одним из столов в окружении других женщин. Они пользовались немалым вниманием, но к самой Ласке никто не подступался. Свои знали, кому она принадлежит, а пьяных гостей быстро предупреждали, кого здесь можно лапать, кого и нет.

Отец как раз вышел на некоторое время из зала. Домерик, воспользовавшись моментом, еле заметно улыбнулся Ларне. Вновь заиграла музыка, и он пошел приглашать Винафрид на очередной танец.

Играли «Дорнийскую жену». После, предложив девушке показать замок, он не услышал слов отказа.

Когда они вернулись, немного смущенная Вина сразу отправилась за свой стол. Сестра встретила ее какой-то шуткой, от чего девушка еще больше покраснела.

Домерик тем временем подсел к друзьям. Торрхен находился в изрядном подпитии – он громко стучал костью об стол, выбивая мягкий мозг. Джон о чем-то с азартом спорил с Русе, а Микель, приоткрыв рот, слышал историю Роджера Рисвелла о каких-то скачках.

– Ну-ка, парни, раздвиньтесь, – Болтон напрягся, вклиниваясь между Микелем и Русе.

– Здорово, Рик! – заорал Карстарк, словно увидел его впервые.

– О, вот и он! Давайте напьемся, – предложил Русе.

– Отличная идея! – поддержал Торрхен.

– Только не стоит терять голову, – моментально, хоть и не слишком уверенно, откликнулся Микель. Даже сейчас он следил за своей честью.

– Точно! А то получится, как с Желтым Снегом! – улыбнулся юный Болтон.

– А что с желтым снегом? – заинтересовался Русе.

Рик, воспользовавшись случаем, рассказал забавную историю.

– Все случилось давно, в последнюю Зиму, я еще тогда совсем мелкий был, – Болтону приходилось чуть ли не кричать, перекрывая шум. – Желтый Снег – мой стражник. Вон он сидит. Вообще-то его зовут Хорен, и он хороший воин, да и человек верный. Это не отменяет того, что как-то на одном пиру он выпил лишнего и выбрался из зала, решив вдохнуть свежего воздуха. Там ему пришла замечательная идея поесть снега – охладиться и прийти в себя. Что он и сделал. И лишь вышедшие чуть позже товарищи заметили, что снег, который он ест – желтый. Они, наверное, до утра ржали… С тех пор Хорен стал Желтым Снегом.

Торрхен хохотал так, что подавился куском мяса, и его пришлось колотить по спине.

– Ой, не могу! Я сейчас сдохну, – Русе от смеха сполз на пол, не обращая внимания, что опрокинул чашу и вино залило ему весь дублет.

– Мой живот, он сейчас лопнет, – Джон Редфорт, с покрасневшим лицом и слезами на глазах, продолжал хохотать, хотя смех давно перешел в икоту, а он все через силу повторял. – Желтый снег! Желтый, мать его, снег! Ик!