Наши химические сердца - [64]
Однажды я видел могилу, где были похоронены двое влюбленных, умерших с промежутком в пятьдесят четыре года. Пятьдесят четыре года она жила в одиночестве и боли и ждала того дня, когда сможет присоединиться к любимому в земле.
Может, и Грейс здесь похоронят? Вернется ли она сюда через шестьдесят или семьдесят лет, ляжет ли рядом с возлюбленным? Даже если полюбит снова, выйдет замуж, родит детей, станет ли эта могила тем местом, где ее атомы воссоединятся со Вселенной? Смогу ли я это вынести? Если каким-то чудом у нас с Грейс все же что-то получится, если мы вместе уедем в колледж, поженимся, увидим мир, родим детей, смогу ли я вынести, что в итоге ее похоронят с ним? Будет ли мне одиноко в могиле, если любовь всей моей жизни останется покоиться с чужими костями?
Что если мне придется ревновать ее к мертвецу всю оставшуюся жизнь и даже после смерти?
Я сел на его могилу в темноте, стал обрывать травинки и вспоминать, зачем пришел и что хотел ему сказать.
– Ты просто козел, – наконец выпалил я. Слова как-то сами вырвались, и в них было гораздо больше злобы и яда, чем мне хотелось. – Она так любит тебя. А ты взял и оставил ее одну. Ты хоть знаешь, как она страдает? Если ты здесь, если слышишь меня, советую тебе поднять свою мертвую задницу и прилететь к ней, как Патрик Суэйзи, потому что она ужасно мучается, и ничто… ничто…
Я зажмурился и несколько раз вздохнул. Я слишком замерз, чтобы плакать.
– Я не могу ей помочь, Дом. Я хотел ей помочь, но из-за тебя не могу. Поэтому если ты здесь – серьезно, мне плевать на ваши потусторонние правила, естественный порядок вещей и прочее дерьмо – если ты правда здесь, покажись прямо сейчас! Ты нужен в реальном мире. Вылезай из своей чертовой могилы, трусливый мертвяк, и скажи, почему ты ее оставил?!
Я прождал в темноте примерно час, пока глаза не привыкли к полной тьме. Я продрог до костей. Призрак Дома так и не вылез. Зомби Дом не встал из могилы.
– Да иди ты, – бросил я, встал и пошел домой пешком, вместо того чтобы поехать на машине.
Я шел на холоде, намереваясь доказать себе, как Грейс, что если чувствую боль, значит, все делаю правильно.
25
ПРОСНУВШИСЬ УТРОМ, я первым делом подумал о Грейс, и эта мысль пронзила голову и сердце непроизвольным болевым спазмом. Я думал о Грейс, о газете, о заваленных английском и математике и о колледжах, которые могли бы меня принять, но теперь, увидев мои оценки за первый семестр, поставят на мне большой жирный крест, потому что я все испортил, все пустил под откос. И ради чего? Ради чего?
Мама и папа, что неудивительно, выбрали именно эту субботу, чтобы притвориться обеспокоенными родителями, чего не делали с тех пор, как Сэйди уехала в Йель. Они спустились в подвал вскоре после рассвета и начали оценивать ущерб, который я нанес сам себе. Они открыли шторы, заставили меня встать и снять пижаму, поставили передо мной миску с хлопьями, запели «Baby Got Back» и отказывались заткнуться, пока я не согласился поесть. А я, естественно, согласился, потому что слушать это было невыносимо.
Под их пристальными взглядами я пропылесосил ковер, постирал одежду, убрался на книжных полках и перенес тетрадки и учебники наверх, на кухонный стол, чтобы под их присмотром переделать все адские задания Хотчкисса за последнюю пару недель и написать сочинение по английскому, хотя в голове у меня была полная пустота. В одиннадцать мама потащила меня с собой на пробежку. Потом папа заставил меня пообедать. Сэйди взяла выходной и пришла к двум; мне наконец разрешили поспать, и я лег на кровать, раскинувшись как морская звезда.
– Эй, Генри, ты видел… Ты слушаешь Тейлор Свифт? – крикнула Сэйди с лестницы.
– Да, Сэйди. Я слушаю Тейлор Свифт уже второй час. Она одна меня понимает.
– О боже.
– Кто тебя обидел, Тейлор? – воскликнул я и указал на потолок. – Как один человек может вынести столько боли?
– Черт, чувак. Давай поговорим.
– Садс… я не хочу говорить. У меня плохо получается делиться чувствами.
– Я же твоя сестра, чмошник. Ты не делишься с друзьями, не делишься с родителями. Хочешь держать все в себе, пока не попадешь в психушку, что ли?
– Вообще-то я так и планировал.
– И давно ты здесь лежишь? У тебя будет тромбоз глубоких вен.
– Уйди, Сэйди. Оставь меня наедине с моей болью и тромбозом.
Но Сэйди проигнорировала мой протест и плюхнулась мне прямо на живот, скрутив мне руки. Потом начала тыкать меня в щеку, в одно и то же место, и повторять:
– Говори, говори, говори.
Наконец я не выдержал и заговорил.
– У-у-у, да отстань ты, дьяволица. Дело в том… мы с Грейс… я не знаю, что происходит.
– Это я уже поняла по Тейлор Свифт. – Сэйди ждала, пока я продолжу. – Не хочешь рассказать подробнее?
– Я просто… я ничего не понимаю. И, кажется, я повредил легкие. Тяжесть в груди не проходит.
– Наверное, я сломала тебе ребра, когда прыгнула на тебя.
– Это и есть любовь?
– Нет, детка, что ты. Любовь не возносит нас на небеса, это я точно знаю, но и не заставляет чувствовать себя полным дерьмом.
– Да уж. Посмотри на маму с папой.
– Мама с папой – волшебная сказка. Их не существует.
– Но ты же любила Криса.
Сэйди сделала вдох:
Много лет назад три сестры Холлоу пропали прямо из-под надзора родителей. Спустя месяц они появились в том же месте целыми и невредимыми. Но с того момента что-то изменилось. Их темные волосы стали пепельно-белыми, глаза потемнели, а аппетит стал просто нечеловеческим. Вдобавок между ключицами у каждой появился странный шрам в виде полумесяца. Никто не знает правду о том, что случилось, – даже они сами. Девочки Холлоу просто пытаются жить дальше. Но когда старшая сестра, Грейс, вновь пропадает, у них нет выбора: они должны посмотреть в глаза прошлому и раскрыть тайну своего исчезновения.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Кимберли Ньюмен не скрывала неприязни к своему боссу Джейсону Брессингему. Неисправимый ловелас, он принадлежал к числу тех мужчин, которых она избегала. Они постоянно ссорились и пререкались, но вскоре выяснилось, что их бесконечные стычки — лишь попытка скрыть от себя и от окружающих то, что их как магнитом тянет друг к другу. Однажды пелена спала с их глаз, и они оказались перед лицом беспощадной правды. Кимберли и Джейсон сопротивлялись новому для обоих чувству, не желая мириться с реальностью. Но джинн уже был выпущен из бутылки…
Она была юна, наивна и влюблена. Ее избранник отвечал ей взаимностью. Но будто бы весь мир воспротивился соединению двух сердец: молодым людям пришлось расстаться. Каждый из них создал свою семью, однако где-то в глубине души сохранилась верность первому юношескому чувству и все еще теплилась надежда.
В ваших руках легкий и немного серьезный, остроумный и чуть грустный роман о женщине «слегка за тридцать». О ее больших победах и маленьких поражениях. О любви. И жизни…
Их считали самой счастливой парой Вашингтона – медиа-магната Джека Хантера и его жену Мэдди, сделавшую блестящую карьеру на телевидении. Они казались даже не семьей – ИДЕАЛОМ СЕМЬИ. Ими восхищались. Им завидовали. Но… Кто знает, какие темные, постыдные болезненные тайны скрываются за фасадом «идеальной семьи»?Кто скажет, что способна вытерпеть женщина, из последних сил пытающаяся «сохранить лицо»?Однажды даже самому долгому терпению приходит конец. И кто предскажет, чем обернется жизнь женщины, решившей порвать с прошлым и начать все сначала?
Серена уже много лет любит Дэвида, да и он отвечает ей взаимностью. Но они принадлежат к разным слоям общества. Именно поэтому девушка уверена, что у их любви нет будущего.Как Дэвиду убедить ее в обратном?