Нашествие. Пепел Клааса - [3]
Чтобы не быть голословным, приведу несколько любопытных цитат. Вот как описывал триумф Аврелиана Флавий Вописк Сиракузский: «Впереди шло двадцать слонов… готы, аланы, роксоланы, сарматы, франки, свевы, вандалы, германцы со связанными руками, как пленники». С удовольствием отмечу в этом списке аланов, значит, были аланы в те времена вовсе не в районе Дона.
А вот отрывок из работы А. Ременникова «Борьба племен Подунавья с Римом в 70-х годах III в. н. э.». «В науке давно было высказано предположение о том, что в качестве противников Рима в этой новой войне наряду с вандалами выступили и среднедунайские сарматы… Касаясь этой войны на Среднем Дунае, Зосим (I,48,1-2) именует противников Рима «скифами», что в свою очередь служит доказательством коалиционного вандальско-сарматского характера вторжения… Нападение вандалов и сарматов развернулось скорее всего летом того же года. Союзники на первых порах не встретили активного сопротивления римских войск, что дало варварам возможность опустошить обширные районы Иллирика. Принятие Аврелианом титула Sarmaticus maximus, упоминание в сцене триумфа вначале сарматов, а лишь затем франков, свевов и вандалов, свидетельствует о том, что в этом натиске ведущую роль играли именно сарматы».
Аркадий Гайсинский пишет и задает справедливый вопрос: «Известно, что римский император Аврелиан в 270 г. «дал решительное сражение свевам и сарматам и одержал блестящую победу». Но если, не отступая от принятой точки зрения, считать свевов германцами, то мы снова возвращаемся к вопросу: что влекло друг к другу этнически разнородные племена и почему свевы объединялись с сарматами?».
Говоря об Аврелиане, Гайсинский спрашивает: «Но где он воевал с аланами и роксоланами? Ведь до того времени, когда они под натиском гуннов отступили на запад и стали потенциальными врагами Рима, должно было пройти еще почти 100 лет! При этом римляне каких-либо военных действий в указанный период на территориях, где проживали аланы, не вели, что достоверно известно, и напрашивающийся вывод один - на европейских восточных границах Римской империи аланы находились не позднее второй половины 3-го века».
То есть, уважаемые читатели, предстоит сделать выбор: или аланы уже жили в районе Дуная во второй половине третьего века, а следовательно, гунны никак не могли напасть на аланов в районе Дона сто лет спустя (разве что предположить, что аланы скакали туда-обратно), либо признать, что события 270 года есть дубликат событий, происходивших в 370 и последующих годах (которые в свою очередь тоже дубликаты реальных событий второй половины седьмого века).
Так могли ли видеть аланы гуннов, как это утверждают постулаты традиционной истории?
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Откуда пришли переселенцы, к каким конкретно племенам они принадлежали, что толкало их к походам и завоеваниям, куда именно они приплывали и каковы были дальнейшие их передвижения, сколь долго и твердо сопротивлялось местное население…- на все эти вопросы у нас нет четких ответов.
Г. Джонс. Викинги. Потомки Одина и Тора
ГУННЫ, ЮТЫ И ДРУГИЕ
• Гунны • Кимбры • Юты, Один и Азов • Дан • Англы и герулы • Следы пришельцев •
В книге «Русь, которая была-2» я, поднимая вопрос об этимологии названия города Киева, перечислил несколько возможных вариантов его происхождения. Однако те читатели, кто прочел мою книгу, вероятно, обратили внимание, что этот вопрос я оставил открытым, не предложив конкретного варианта. Дело в том, что у меня имеется еще одна гипотеза, объясняющая происхождение названия этого города.
В скандинавских источниках Киев регулярно называется Кэнугард (Kanugardr, точнее - K #246;nugardr). «Гард», понятно, город. А что же такое «Kanu»? Только ли испорченное скандинавами славянское слово «Киев»? Но если «Киев» название не исконно славянского происхождения, то резонно предположить, что славяне также испортили некое первоначальное его имя. В этом случае столь же резонно можно предположить, что скандинавы за основу своего озвучения названия этого города могли взять вовсе не славянский вариант - Киев, а неизвестный пока нам вариант первоосновы.
Обратимся к Иловайскому. В «Начале Руси» читаем: «Значительная часть древней России названа страною гуннов у Иорнанда (Гунивар), Гельмонда (Гунигард) и Саксона (Куногардия)».
Сравните: Гунигард, Куногардия и … скандинавское Кэнугард. Причем, Кэнугард - это лишь один из вариантов прочтения слова Kanugardr (K #246;nugardr). А ведь его можно прочесть и как Канугард, Кунугард и даже Гунугард. Что же получается, Киев, Кэнугард - «Город гуннов»?
А само слово «гунны» какого происхождения? Традиционная история выводит гуннов от племени хунну. По словам Льва Гумилева («История народа хунну») «хунны впервые упоминаются в китайской истории под 1764 г. до н. э. Следующие упоминания о них идут под 822 и 304 гг. до н. э. Почти полторы тысячи лет истории хуннов остаются в глубокой тени».
С легкой руки Льва Николаевича эта дата - 1764 год до н. э. - уже стала хрестоматийной. Вопрос в том, откуда он ее взял? Даже если действительно она упоминается в китайских хрониках, мы с вами усмехнемся: многим сегодня уже известно, что «древние» китайские хроники были написаны для китайских монархов не ранее XVII века как ПЕРЕВОДЫ европейских хроник. Таким образом, известная нам китайская история есть не что иное, как китайское отражение реальной истории средневековой Европы.
Свежий, непредвзятый и системный взгляд на события и факты средневековой русской истории отличает оригинальную работу ярославского исследователя А. Максимова от уже вышедших публикаций подобного рода. На основе анализа различных исторических документов автор, невзирая на каноны и авторитеты, выдвигает свое, альтернативное толкование важнейших исторических событий. Книга охватывает период от времени появления на Руси монголов до возведения на царство Михаила Романова.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Свежий, непредвзятый и системный взгляд на события и факты средневековой русской истории отличает оригинальную работу ярославского исследователя А. Максимова от уже вышедших публикаций подобного рода. На основе анализа различных исторических документов автор, невзирая на каноны и авторитеты, выдвигает свое, альтернативное толкование важнейших исторических событий.
Тебе тринадцать и ты чужой в этом мире. И за тобой гонятся все: местный герцог, жрецы-убийцы, жестокие бандиты и даже Черный Герцог, которому подчиняются дикие орки. И все желают твоей смерти. А у тебя есть только верный друг, да крепкий арбалет. И еще права на графскую корону, о которых ты не подозреваешь.[b]С благодарностью Олегу Верещагину за его потрясающий роман "Оруженосец", без которого эта книга не была бы написана. [/b].
Сашке пятнадцать и он уже всесильный виконт Ксандр Ларский. Сможет ли он освоить новую роль, но остаться при этом прежним Сашкой?
От автора:Продолжение первых трех книг «Путь Сашки».Предупреждаю:Крутых и брутальных супергероев нет. Магов нет. Секса нет (это ужасно!). И главный герой, увы, не клинический идиот.Сюжет нестандартный. Для некоторых «очеень нуднооооо». Есть жесткие моменты. Опять же старомодные понятия дружбы, верности и чести. Поэтому многим моя книга очень не нравится.Если задумались, читать или нет, читайте комментарии. Если надумаете, начните с первой книги. Тогда читать до конца. Плеваться можно.
Среди великого множества книг о Христе эта занимает особое место. Монография целиком посвящена исследованию обстоятельств рождения и смерти Христа, вплетенных в историческую картину Иудеи на рубеже Новой эры. Сам по себе факт обобщения подобного материала заслуживает уважения, но ценность книги, конечно же, не только в этом. Даты и ссылки на источники — это лишь материал, который нуждается в проникновении творческого сознания автора. Весь поиск, все многогранное исследование читатель проводит вместе с ним и не перестает удивляться.
Основу сборника представляют воспоминания итальянского католического священника Пьетро Леони, выпускника Коллегиум «Руссикум» в Риме. Подлинный рассказ о его служении капелланом итальянской армии в госпиталях на территории СССР во время Второй мировой войны; яркие подробности проводимых им на русском языке богослужений для верующих оккупированной Украины; удивительные и странные реалии его краткого служения настоятелем храма в освобожденной Одессе в 1944 году — все это дает правдивую и трагичную картину жизни верующих в те далекие годы.
«История эллинизма» Дройзена — первая и до сих пор единственная фундаментальная работа, открывшая для читателя тот сравнительно поздний период античной истории (от возвышения Македонии при царях Филиппе и Александре до вмешательства Рима в греческие дела), о котором до того практически мало что знали и в котором видели лишь хаотическое нагромождение войн, динамических распрей и политических переворотов. Дройзен сумел увидеть более общее, всемирно-историческое значение рассматриваемой им эпохи древней истории.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Первая мировая война, «пракатастрофа» XX века, получила свое продолжение в чреде революций, гражданских войн и кровавых пограничных конфликтов, которые утихли лишь в 1920-х годах. Происходило это не только в России, в Восточной и Центральной Европе, но также в Ирландии, Малой Азии и на Ближнем Востоке. Эти практически забытые сражения стоили жизни миллионам. «Война во время мира» и является предметом сборника. Большое место в нем отводится Гражданской войне в России и ее воздействию на другие регионы. Эйфория революции или страх большевизма, борьба за территории и границы или обманутые ожидания от наступившего мира — все это подвигало массы недовольных к участию в военизированных формированиях, приводя к радикализации политической культуры и огрубению общественной жизни.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.