Нашествие. Москва. Буря миров - [82]

Офицер произнес несколько непонятных слов. Они продолжали безучастно стоять. Он каркнул что-то — будто выругался. Ткнул одного стволом в плечо, показал на мертвеца, потом — в сторону будки. Повесив ружье за спину, москвич нагнулся, схватил убитого за плечи, второй подхватил его за ноги, и они потащили тело прочь из лагеря. Миновав щиты, приблизились к будке. Прячущиеся в ней наблюдатели затаили дыхание, но москвичи не заметили их — прошли мимо и скрылись из виду.

— Давайте обратно, вниз, — едва слышно произнес Леша. Голос у него был сдавленный.

Глава 20

В церковной башенке обнаружились четыре окна, из которых открывался вид на всю округу. Когда спутники поднялись туда, начался дождь, скверик возле церкви наполнился шелестом листвы и дробным перестуком капель. Багрянца с АК поставили дежурить возле одного окна, Хорька, получившего назад свой ПМ, — у другого, Лабус с СВД занял позицию у третьего, а Курортник с «бизоном» у четвертого. Игорь присел на краю открытого люка в центре помещения и положил рядом автомат. Чужака, едва очухавшегося после «ласки» Багрянца, они бросили на узкой лестнице, Сотник видел его внизу. У пленника были скованы запястья, от наручников шла длинная цепочка, захлестнутая за перила.

Свою историю капитан хотел завершить как можно быстрее — но не получилось. Курортник повернулся, услышав про стволы в тайнике:

— Погоди, Игорь. Это что значит, откуда там…

— Алексей, твоего ФСБ уже нет, — перебил Сотник. — Забудь про службу на государство. Наш управляющий со своим отцом-генералом приторговывали оружием — это все, что я тебе расскажу. Мы с компаньоном ничего не знали, а когда узнали… Вот тогда все и началось. И хватит про это.

Он не стал упоминать, что между подставой партнеров и началом нашествия прошло значительное время, в которое уместились смерть Павла Вольтова, следствие и суд над Игорем.

Курортник смерил Игоря взглядом, однако возражать не стал, отвернулся к окну, бросив напоследок:

— Продолжай.

Сотник продолжил. Хорек несколько раз порывался перебить его, но замолкал под взглядом командира. Лабус, услышав, как Игорь упустил нож из зубов, хмыкнул:

— Со всеми казусы бывают, не переживай. Я как-то исхитрился гранатомет задом наперед на плечо положить в горячке… Ладно, так что дальше?

Закончив, Игорь перевел дух и сделал несколько глотков воды из фляжки, которую дал Лабус.

— Ну а вы? — спросил он. — Что с вами было?

— И кто вы такие вообще? — вклинился Багрянец. — Служба охраны ФСБ — это что значит? Чего охраняете, ФСБ свое?

— ОПов, — ответил Лабус.

— Кто такие «опы»? — заинтересовался Хорек.

— Охраняемые персоны. В основном из наших, генералов всяких, полковников…

— Когда те в «горячие точки» ездят? — кивнул Сотник.

— И в «горячие точки» тоже. Нас вообще семь человек в отделении, но сейчас мы вдвоем поехали, потому что работа в Москве, близко, да и никто ничего не ждал.

— Какая работа?

Лабус посмотрел на Курортника. Взгляд того стал сосредоточенным, задумчивым. Он повернулся боком к окну. Дождь усилился, снаружи били косые струи, и правильный, с прямым носом и выступающим подбородком профиль Алексея Захарова чеканно выделялся на их фоне. Что-то его гложет, подумал Игорь. Как Хорька, только прапорщик человек сдержанный, дисциплинированный, да и попросту — взрослый. Конечно, в такой ситуации, как сейчас, любой ощутит себя не в своей тарелке. Одному Багрянцу, кажется, все по фигу — то есть сначала он сильно растерян был, а теперь приспособился. Хорошо, когда у тебя кулаки больше мозга, легче жизнь воспринимаешь. Хотя вот Константин Гордеев — явно поумней Павла, но тоже с виду не очень напряжен. Совсем иначе, чем боксер, но приспособился к положению дел, осознал их, принял — и теперь просто действует так, как считает нужным, и все тут. Флегматичный человек, рассудительный. А вот у Курортника в душе, похоже, целая буря бушует, но он ее тщательно закупорил, как в котле. Под давлением держит… Главное, чтоб крышку однажды не сорвало.

— Где служил, Игорь? — спросил Курортник, встав сбоку от окна, спиной к стене. — В каких местах бывал?

Сотник ответил.

— Что, и в Батуми во время «котла»? — удивился Лабус.

Игорь сухо кивнул — про армейское прошлое он не любил рассказывать, ни гражданским, ни другим военным.

— И выбрался, да не покалеченный? Ну ты молодцом, капитан. А Леху Боблова не знал? Он-то как раз не выбрался, из «мухи» в него азеры…

— Костя! — прикрикнул Курортник.

— А что? — Лабус погладил усы и пояснил остальным: — Не любит напарник всякие такие словечки… А я ж не в уничижительном смысле это, я просто чтоб покороче. Ну, ладно.

Он снова вопросительно глянул на Курортника, и тот кивнул, приняв решение:

— Ладно, рассказывай. Теперь уже все равно.

Лабус заговорил:

— Ну, в общем, мы сопровождали в Лефортовское СИЗО замначальника ФСБ. Там наш бывший изолятор. Ну, бывший — не бывший, а до сих пор наших клиентов иногда в нем держат.

— И что за клиент был? — спросил Игорь.

— Да неважно. Ну, Нака Гаргаев.

— Черный Нак? Он же убит, говорили. Люди из конкурирующего тейпа постарались.

Курортник отвернулся к окну, а Лабус хмыкнул:

— Кто говорил, бабки на лавке? Или в интернете вычитал? Побольше там сиди — еще много чего узнаешь. У нас он, в том-то и работа была, чтоб все на кровников думали. В общем, зам ездил на допрос, мы его сопровождали. Так получилось, что вдвоем, остальное отделение на учениях полевых за городом, а нас из отпуска вытащили срочно. У нас автобус. — Лабус ткнул вниз пальцем. — Любое отделение охраны таким оснащено. В нем все причиндалы: оружие, снаряжение… На этой машине и прикатили. Хотя наш-то как раз автобус не такой, как у всех. Зам ездил в Лефортово тайно, очень тайно, то есть вплоть до того, что он с нами в автобусе сидел, а не в машине, как обычно. Операция с Гаргаевым потому что такая… тонкая была, мало кто про нее знал. Там вообще такая большая политика, что суши весла, почти никто не…