Нашествие Батыя на Русь. Русский Апокалипсис - [4]
Годы все, что было, пеленой покроют. Зарастут могилы шелковой травою. Но навеки в травах сохранится память. Россыпью кровавой — алыми цветами.
Глава III.
Простой человек
Декабрь 1237 года. После Воронежской битвы Рязанское княжество лишилось армии. Юрий Рязанский с братьями и родичами, остальные князья. 15 000 рязанской рати. Все остались на безымянном лесном поле. Уцелело не более тысячи конных гридней, которых татары вытеснили в лес и не стали преследовать.
Скрипя снегом родного леса. В пробитых доспехах и поддерживая раненых, возвращались уцелевшие с роковой вестью. Но тишина была обманчива. Позади уже разворачивались хищной лапой 110 000 монгол. 13 тумэнов Батыя (Бату).
У рязанцев армии уже не было. И Субэдэй, фактический командующий походом, предложил Батыю рассыпаться облавой. Загнать орусутов, быстро подавить сопротивление, не дать время спрятаться и спрятать. Так и решили.
Сам ларкашкаши (предводитель) Бату с большинством армии, обозом и китайскими катапультами медленно двинулся длинным путем к Рязани по замерзшей реке Проня. На Белгород и Ижеславль он отправил тумэн Байдара. На запад к Пронску — тумэн Бурундая. На рязанский восток с 2 тумэнами пошел Субэдэй.
Уничтожить всех. Выжечь землю. В битве с Юрием Рязанским на безвестной реке Воронеж потерян целый тумэн. 10 000 кипчаков и монголов. С чем он дойдет до Последнего Моря на Западе? Разозленный потерями Бату приказал все здесь превратить в земли мертвых.
И стал воевать Рязанскую землю, веля убивать, рубить и жечь без милости. И град Пронск, и град Бел, и Ижеславец разорил до основания и всех людей побил без милосердия. И текла кровь христианская, как река сильная, грех ради наших.
(Повесть о разорении Рязани Батыем)
Апокалипсис пришел на русские земли. Рязанцы жили в пограничье с Великой Степью, к налетам степняков было им не привыкать. Но монгольская тьма… Не было такого с сотворения мира. Беспощадная. Не оставляющая ничего. Методично забирающая жизни. Успел ли понять рязанский люд, что это конец его мира?
Нам сложно представить простого человека тех дней. Его мир был миром одной деревни, одного дня пешего пути. Даже в Рязани мало кто бывал, край русского света. Больше тысячи человек ни один рязанец в жизни не видел. Раз в 80 лет набегали половцы и все. А теперь…
Князей не было в живых. Судьба уготовила каждому рязанцу страшный выбор. Упасть от удара монгольского клинка? Или в цепях штурмовать свои же города пушечным мясом смертников монгольского хашара?
Сотни погостов, деревень и сел горели. Черный дым гнал соседей в ближайший город. Там они попадали в ловушку, о которой не могли знать
Ловушка городов
Как и раньше в дни половецких налетов, укрывались рязанцы в городах. Смотрели они с крепостных стен на первых татар в своей жизни, на смерть свою того не зная. Половцы не умели брать города и пограбив окрестности, уходили.
Но монголы — не ушли. Для монголов, собравшиеся в одном месте мирные люди были лучшим вариантом. За хлипким деревянным частоколом и без армии. Как деревянный улей для медведя…
После первых тысяч приходило татарское море десятков тысяч. И тогда русские начинали понимать, что все не будет как раньше. Они видели ад перед собой, которого и не могли представить. Десятки тысяч диких, немытых и вонючих татар. Жаждущих только крови. А затем монголы начинали штурм.
До конца
Начинался штурм… И на стены рязанских городов лезли умирать закованные цепью смертники хашара, понукаемые татарскими клинками. Отцы, деды, сыновья… Соседи, с которыми отмечали Пасху и пили мед. Татары загнали как скот всех, кому не повезло скрыться. И пустили впереди себя.
С глазами, в которых ничего уже не было. С ревом тысячи ртов от ужаса лезли на стены смертники хашара. Но несли с собой совсем не страх. Не паралич, как рассчитывали монголы. А только вспышку абсолютной ненависти и мести в душе русской. И города бились до конца.
Одним из таких стал рязанский город Пронск. 9 декабря 1237 года первая тысяча кипчаков тумэна Бурундая вышла к его стенам.
Глава IV.
Пронск
Декабрь 1237 года.
По приказу Батыя половина монгольской тьмы веером рассыпалась по рязанской земле сжигая все. Оставшихся в живых сбивали в стадо и гнали Рязани. Исполняя волю Батыя 9 декабря 1237 года первая тысяча кипчаков тумэна Бурундая вышла к стенам Пронска
Крепкий орех
Пронск стоял особливо на западе Рязанского государства. Будучи сам столицей вассального Пронского княжества, был второй крепостью после Рязани. До монголов Батыя его не могли захватить в ходе междоусобных войн дважды. С одной стороны окружен крутыми берегами Прони, а с остальных — глубокими оврагами.
Город был укреплён деревянными крепостными стенами с башнями и бойницами. Улицы имели передовую радиальную планировку, что обеспечивало быстрый проход ополчения к крепостным стенам и башням после военной тревоги.
В отличие от княжества Рязанского, Пронск сохранил даже своего князя с маленькой армией. Хотя вся пронская дружина во главе с князем Всеволодом Пронским погибла вместе с рязанцами на реке Воронеж, уцелел его сын. Михаил, прозванный Кюром.
