— Ой, как я рада, что мы останемся соседями! — улыбнулась Лора. — И какое это будет удовольствие для всех, когда…
Ее прервали донесшиеся с улицы звуки фортепианных арпеджио. Лора схватила руку Кэтти и крепко сжала ее. Та в ответ, поцеловав ее в щеку, шепнула:
— Это нас поторапливает Джефф. Пора к венцу.
Кэтти засмеялась, и они вышли во внутренний дворик. На зеленой лужайке уже собрались друзья и родственники. В середине стояли Марта и Элена Монтойя, мать Майкла, с тремя дочерьми. Чуть поодаль ожидали начала торжества Сара с отправленным «в отставку» супругом Джорджем Джарамилло.
Под нежные звуки музыки Кэтти заняла свое место, после чего к ней подошел отец Майкла Уилл Монтойя в наряде индейцев племени пуэбло. Его пышный головной убор из перьев, многочисленные ожерелья, браслеты и белоснежные мокасины вызывали всеобщее восхищение. Напротив них, перед алтарем, устроенным у задней стены дворика под белым балдахином, стояли индейский жрец, которого Лора не без труда нашла в Сан-Франциско, и раввин, приглашенный из уважения к памяти Густава Нордхейма.
Раздались звуки «Свадебного марша» Мендельсона. Это заиграла на скрипке Маи, одетая в длинное сиреневое платье. К ней тут же присоединился Джефф, сидевший за роялем, который удалось вытащить из гостиной только благодаря усилиям шести здоровенных мужчин.
Маи посмотрела на мать и, улыбнувшись ей, подбодрила кивком головы. Лора поняла, что наступила ее очередь.
Она чинно проследовала в сопровождении Уилла Монтойя до середины залитой солнцем лужайки, где ее поджидал человек с изумрудного цвета глазами. Он взял ее за руку, повел к алтарю и так все время держал, пока жрец совершал древний свадебный обряд. Но только когда им предложено было поцеловаться перед алтарем, а затем шафер преподнес обоим по чаше традиционного индейского вина, Лора и Мигуэль почувствовали себя связанными брачными узами.
После окончания официальной церемонии на лужайке появился маленький оркестр и начались танцы. Но прошло некоторое время, и музыка неожиданно смолкла. Лора недоуменно оглянулась, замерев в объятиях супруга.
Все семейство Монтойя стояло отдельной группой среди гостей. Перед Уиллом красовался огромный барабан, обтянутый сыромятной кожей. Он взмахнул руками и принялся отбивать настойчивый, проникающий до самого сердца ритм. Затем, продолжая — но уже не так громко — аккомпанировать себе на барабане, Уилл затянул протяжную мелодию.
Его жена с дочерью вышли вперед и начали медленно двигаться, раскачиваясь в такт ударам Уилла и грациозно изгибая стройные фигуры. Унизанные бисером костюмы сверкали на солнце, в то время как ослепительно белые мокасины скользили по земле, почти не отрываясь от нее.
— Я никогда не видела ничего прекраснее, — прошептала Лора на ухо Мигуэлю, стоявшему рядом и обнимавшему ее за талию.
— Да, это правда. Но я не знаю, как обучить этому вас, миссис О'Брайан. — Он чуть слышно засмеялся и с видом собственника положил широкую ладонь на плоский живот жены. — Лора… То, что сейчас изображают мои, а теперь уже и твои родственники, называется танцем плодородия. Действует безотказно. На все сто процентов…
