XV. .
Ночыо Иванъ сталъ метаться, тяжело, какъ куль, свалился съ кровати на кирпичный полъ и замы-чалъ. .
Его томила жажда; ему казалось, что онъ пла-ваетъ въ водѣ и жадно ловитъ ее ртомъ, и вотъ-вотъ захватитъ глотокъ и проглотитъ, но вода плескалась подъ самыми его губами и все усдользала. Онъ дѣ-лаетъ все болѣе и болѣе частыя и отчаянныя усилія и все напрасно: вода нѳ давалась. Такъ продолжалось долго.
Эта безплодная погоня утомила его, и тогда Иванъ сталъ вылѣзать изъ воды, но она все плотнѣе и крѣпче обволакивала его со всѣхъ сторонъ. И была это уже не вода, а крѣпкій рогожный куль, въ который его зашили и который до боли врѣзывался въ его тѣло.
На самомъ же дѣлѣ Иванъ барахтался на полу и обвившаяся вокругъ него простыня прецятствовала ем.у приподняться. Наконецъ онъ сѣлъ, опершись руками объ полъ, съ уСиліемъ открылъ лѣвый глазъ (правое запухшее вѣко не поднималось) и, медленно ворочая на израненной шеѣ качаюіцейся, какъ подсолнечникъ на стеблѣ, головой, сталъ безсмысленно озираться во-кругъ себя. і
Въ ушахъ шипѣло и свистѣло, и это шипѣніе и свистъ исходили не извнѣ, а изнутри, точно въ са-мой головѣ кишмя ки>Щ^л^>ите1>Ш>Ика^Г>ЧК^^ 78
а сроди этого нѳсмолкаемаго стрекотанія и шума время отъ времени прокатывалось что-то. похожее на гро-ханіе большихъ желѣзныхъ листовъ, когда ихъ сбра-сываютъ на землю.
Сперва: чшвыкк... чшвыкк... потомъ гррр...
гррр... и снова чшвыкк... чшвыкк потомъ опять
гррр... гррр...
Иванъ почувствовалъ неяркій свѣтъ и что-то мут-но-сѣрое вокругъ себя.
Проблескъ сознанія на одинъ только мигъ озарилъ его больную голову и пронесся прочь, какъ съ шу-момъ и свистомъ проносится надъ головой въ тем-нотѣ мельничное крыло...
Не успѣлъ ѳще чел!овѣкъ хорошенько разглядѣть сго форму и очертаніе, какъ оно ужѳ высоко мель-кнуло и исчезло во мракѣ и также неуловимо нѳ-сется, скрипя, новоѳ крыло, также мелькаетъ пѳрѳдъ глазами, а за нимъ, третье, четвертое...
Иванъ всѳ силилсЯ что-то догнать, поймать. Но это что-то все ускользало и мучало его, наконецъ, послѣ многихъ и долгихъ усилій, поймалъ-таки, т. е. понялъ, что онъ совершенно одинъ и находится въ незнакомомъ мѣстѣ. •
Сверху отъ привѣшѳнной къ потолку лампы лился тусклый свѣтъ.
Иванъ покосился туда зрячимъ глазомъ, изгибая больную шею, какъ гусь, смотрящій на солнце, яо пе-' редъ нимъ все мигало, расплывалось и раскачива-лось, какъ передъ глазами одерясимаго морской бо-лѣзнью раскачиваются, мигаютъ и расплываются всѣ окружающіе предметы. Однако, черезъ нѣкоторое вре-мя Иавнъ разглядѣлъ, что онъ весь голый и что только бѣлый мѣшокъ сбился жгутомъ вокругъ его плечъ и шеи. •
Это была простыня. Иванъ принялъ ее за са-ванъ. ■ . .
№№№.ѳІап-ка2ак.ги
79
«Мертвый... похоронили ...», — охваченный ужа-соыъ, подумалъ онъ.
Первымъ его побужденіемъ было поскорѣе бѣ-жать, но лишь только онъ шевельнулся, какъ точно кто обухомъ хватилъ его по головѣ, а въ другихъ частяхъ тѣла такъ нестерпимо больно закололо, что онъ снова лишился сознанія.
Ивапъ, попрежнему томимый жаждой, опять долго плавалъ и на этотъ разъ добрался-таки до воды и долго глоталъ ее, но вода оказывалась какою-то пу-стою, и сколько онъ ея ни пилъ, не утоляла жажды.
Когда онъ снова очнулся, въ его воспаленномъ мозгу обрывками проскользнули сумбурно-смутныя вос-поминанія о томъ, что пріятели избили его. Онъ дога-дался, что они же раздѣли его до-нага и, какъ иедо-битую собаку, бросили куда-то умирать...
И весь трясущійся отъ животнаго страха, мучи-мый жаждой, страдая отъ нестерпимой боли во всемъ тѣлѣ, Иванъ, ища выхода, наугадъ поползъ на четве-ренькахъ, но вдругъ размозженной головой уперся въ стѣну...
Онъ опять свалился и, очнувшись, сталъ цара-паться руками по стѣнѣ. Послѣ многихъ усилій ему удалось подняться на дрожащія ноги, но, ступивъ _ шагъ, онъ грохнулся со всего роста на полъ...
Итакъ во всю ночь до ранняго утра Иванъ то ле-жалъ въ обморочномъ состояніи, то приходилъ въ себя, ползалъ по полу, царапался по стѣнамъ, ища воды и выхода, пробовалъ кричать, но изъ груди вылетало одно только слабое, жалкое мычаніе.
Дежурный сторожъ, крѣпко спавшій на ларѣ въ коридорчикѣ, какъ разъ противъ двери комнаты для сумасшедшихъ, часовъ въ пять утра проснулся отъ какой-то возни. .
Онъ рѣшилъ, что это совершаютъ свои обычныя ночныя прогулки крысы и мыши, перевернулся на другой бокъ и хотѣлъ было снова заснуть, какъ услы-
тотомеГап-кагак.ги
шалъ мычаиіе и шорохъ. Кто-то ясно изнутри ком-наты нащупывалъ ладонями дверь. И это не нару-шило бы покоя мужика, если бы тотчасъ жѳ ни послы-шалось все тамъ же за дверыо паденіѳ тяжелаго тѣла и стоны.
— Э, чортъ... — выругался сторожъ, приподиявъ голову, прислушиваясь и еще не вставая съ своего ложа. — Это все энтотъ вчерашній расклеванный песъ куралеситъ. Должно, съ кровати свалился.
Вѣроятно, и на этотъ разъ сторожъ не всталъ бы съ ларя, но стоны за дверыо не умолкали, а по его соображеніямъ — время близилось уже къ утру.
— Одначе надоть уложить... не ладно такъ-то... ие увидалъ бы кто.
Онъ досталъ изъ-подъ прдушки ключъ, всталъ, отперъ дверь и, открывъ ее, увидѣлъ, что Иванъ хрипя валялся среди пола. Сторожъ досадливо причмокнулъ и съ ожесточенгемъ поскребъ обѣими руками всклоко-ченную голову.
