Наше падение - [33]

— Папа… — начала Джейн вдруг с холодом в голосе, будто кто-то оставил окно открытым, и ее обдало прохладой, отчего кожа покрылась «гусиными» пупырышками.

Но, продолжая негодовать, мать ее перебила, ее лицо стало красным.

— Почему они не могут арестовать его за взлом? Ведь он попал внутрь, разве нет? Он признался в том, что громил наш дом, разве не так?

— Нет признаков силового вторжения, — медленно проговорил отец, разделяя слова и четко проговаривая каждый слог, словно он отвечал у доски.

— Что это может значить? — с еще большим гневом произнесла мать.

Сознание Джейн помутилось.

— Это значит, что не были разбиты окна, не взломан замок, не сломана дверь.

— Тогда как они сюда попали?

«Посмотри на меня», — захотела крикнуть Джейн. — «Почему ты на меня не смотришь?»

Но она продолжала стоять тихо, в страхе, будучи чужой в собственном доме.

— Потому что он просто вошел, — сказал отец. Слова звучали грубо и сухо, будто его горло было сильно повреждено. — У него был ключ от нашего дома. Он вставил ключ в замок, повернул его, открыл дверь и вошел.

— Ключ от этого дома, нашего дома? Ко всем чертям. Откуда он у него?

Наконец, впервые с момента, когда он вошел в дом, он посмотрел на Джейн. Прямо в глаза. Они пылали. От гнева? Это было больше чем гнев. Она проронила слово и к своему ужасу обнаружила, что в его взгляде было обвинение. Вот, что она видела у него в глазах.

— Он говорит, что ключ ему дала Джейн, — его голос был плоским и чужим.

Она стояла в гостиной своего дома между матерью и отцом. Где-то по соседству жужжала газонокосилка. Джейн Джером, наконец, ощутила нутром, на что может быть похож конец света.

2

Следующим утром Марти Сендерс ждал Бадди на автобусной остановке около школы. Вялая головная боль и резь в глазах не сразу позволили его разглядеть. Когда крякающий голос Марти поприветствовал его, то на лице у Бадди выступила гримаса.

— Где ты болтаешься? — спросил Марти с фальшивым беспокойством в глазах.

Бадди не искал ответ. Он видел, как Ренди Пирс маячил у входа в школу с обычным для него приветливым видом, будто кого-то ожидал.

Марти отвел Бадди в сторону и начал говорить уголком рта, будто гангстер в старом, дешевом боевике:

— Плохая новость, Бадди.

Остальные ученики школы сочились между ними. Кто-то из них оттолкнул Бадди локтем. Автобус отъехал, оставив после себя облако зловонного дизельного перегара.

Пытаясь сосчитать разновидности плохих новостей, он остановился на имени — Гарри Фловерс. Вялая головная боль перешла в острую, затем от нее у Бадди начало сводить скулы. Солнце его слепило. Он смотрел на Ренди, и вместо лица видел освещенное солнцем пятно.

— Вчера полицейские задержали Гарри, — сказал Марти. — Где-то в четыре ему позвонили в дверь, а затем отвезли его в полицейский участок. Его арестовали за вандализм — тот дом в Барнсайде, который мы…

Из Бадди вырвался стон. Он, наконец, понял, что случилось, лишь, когда автобус уже выехал с территории школы. «Мы вляпались и нам конец», — подумал он.

— Не волнуйся, — продолжил Марти, его лицо уже слишком приблизилось к лицу Бадди, и прыщ около носа на его лице начал напоминать лунный кратер. — Гарри не рассказал. Он никого из нас не выдал.

«Рассказал… выдал…» — слова для пятиклассников.

— Все выдают, — сказал Бадди, но он имел в виду: «Я могу выдать — даже если не захочу кого-нибудь выдавать, то все равно выдам. Я сломаюсь и признаюсь во всем».

— Смотри, Бадди, — голос Марти стал еще глубже, чем прежде. — Я знаю Гарри всю свою жизнь. Мы были вместе еще в детском саду. Гарри никогда не предавал друзей.

«Я ему не друг и никогда ему другом не буду», — снова подумал Бадди.

— Ты с ним уже разговаривал? — спросил Бадди.

— Недолго. Он позвонил поздно вечером, потому что домой вернулся лишь после восьми. Он говорил, чтобы мы не волновались, потому что всю вину он взял на себя. Сегодня его не будет в школе, ему снова нужно будет явиться в полицию. С отцом. Он сказал, что отец собирается выплатить всю компенсацию за ущерб, чтобы не раздувать дело, которое могло бы быть предано ненужной огласке. Что позволяет нам выйти из воды сухими. Гарри сказал, что позвонит вечером, чтобы изложить детали.

Ренди издалека кивнул в подтверждение, будто слышал то, что только что сказал Марти.

«Кажется, пора выпить». Даже если было лишь десять минут девятого утра, даже если от ранней выпивки его снова должно было бы «развезти», и снова бы пришлось «пугать унитаз».

— И как полиция его нашла? — спросил Бадди, попросту, потому что первый предупредительный звонок уже прозвучал, обычно это самый громкий звонок в мире, обращающий большинство учащихся во внезапное бегство в сторону входной двери.

— Гарри сказал, что в тот вечер кто-то заметил его машину.

— Кто заметил? — спросил Бадди. — И чего он так долго ждал? Целых три недели — три недели и три дня, — Бадди хорошо помнил, когда они крушили все в этом доме.

— Я не знаю, — ответил Марти, следуя за Бадди к двери парадного входа, где их ожидал Ренди, он поприветствовал их вялой улыбкой, напоминающей пластырную повязку, закрывающую рану. — Все, что я знаю — Гарри сказал, чтобы мы не волновались. А он — человек слова.