Наше падение - [31]

«Мол» — правильно. Рано или поздно каждый из них появляется в «Моле», чтобы найти там подработку в каком-нибудь магазине или просто провести время.

Авенжер заметил, что каждый день появляться в «Моле» было не

безопасно, но он знал, что у него нет другого выхода.

На протяжении следующих трех недель он приходил сюда почти каждый день, когда у него было свободное время. Он рассчитал для себя время и регулярность, с которой он должен был обходить всю территорию торгового центра, он искал, наблюдал, но делал вид, что он тут случайно, без определенной цели, чтобы не вызвать ни у кого ненужных подозрений. («Что тебе здесь нужно, парень?») Он подумал, что было бы лучше выглядеть естественно, не скрываться в фальшивых кустах или гигантских зарослях папоротника, рассаженного повсюду на территории торгового центра. Он не задерживался подолгу на одном и том же месте. Он негромко что-нибудь насвистывал и вел себя так, будто кого-то ждет. В это время его глаза, будто скрытая камера, фиксировали каждого парня, появлявшегося около «Мола», они рыскали то в одну, то в другую сторону.

Он научился избегать встреч с охранниками, хотя они для него особой опасности не представляли. Даже если на них была яркая униформа, то это были усталые немолодые люди, скорее всего, вышедшие на пенсию полицейские. Но Авенжер старался куда-нибудь уйти, если кто-нибудь из них к нему приближался. Как бы то ни было, он продолжал искать, наблюдать, не обращая внимания на головную боль или усталость в глазах.

Иногда у него вдруг могло сильно забиться сердце, чуть ли не разрывая грудь на части. Он мог заметить лицо, которое могло показаться ему знакомым. Ему казалось, что где-то раньше он это лицо видел. Он следовал за ним, щурясь, пытаясь, как следует, его разглядеть и вспомнить лица тех, крушивших все в том доме. И каждый раз его снова поджидало разочарование: ни кем из них он не был. И вдруг его начала тревожить мысль: а видел ли он хотя бы одного их тех, кто орудовал в доме, и смог ли затем бы узнать? Насколько хороша его память? «Это невозможно», — сказал он себе. Он был Авенжером (мстителем). И где бы он не закрывал глаза, даже самой суматохе «Мола», он видел лица тех вандалов. Он помнил, как они двигались, разговаривали и кричали, и как выглядели — сомнений у него не возникало.

Но где же они?

Он заходил в магазины, чтобы рассмотреть клерков и продавцов. Он уже знал, что в своем большинстве там работали девчонки, особенно в государственных магазинах. Он разглядывал парней, переносящих картонные коробки или управляющих автопогрузчиками, выгружающими товары из грузовиков. Наблюдал за всеми, кто работал в «Макдональде», в пиццерии «Папа Джино» или в кафе «Встреча Друзей». Авенжера уже тошнило от пиццы и гамбургеров, которые ему приходилось есть, хотя он и прежде не отдавал предпочтение этой пище, еще до того, как он начал посещать «Мол».

Однажды он увидел Джейн Джером. Его сердце, казалось, стало таким большим, что перестало помещаться в груди. Оно колотилось с невероятной силой. Она была красивой и не видела его, но он не мог оторвать от нее глаза. Также как и в тот вечер, когда увидел ее в спальне. Он отпрянул от окна в тень, но, отдалившись, он продолжал наблюдать за ней, пригнувшись на дюйм или два. Он смотрел, как она делает уроки, на кончик карандаша, зажатый между ее полными, налившимися краской пальцами. Он видел, как она раздевается, снимает с себя блузку, обнажая тонкий, кружевной бюстгальтер, расстегивает юбку, которая съезжает по ее ногам на пол. Она никогда не убирала за собой одежду, оставляя ее на спинке стула, откидывая на кровать или просто бросая на пол, сминая юбку, блузку или свитер. Иногда она могла обойти кругом свой бюстгальтер или трусики. Он чувствовал, как его глаза чуть ли не вываливались из орбит. Ему было холодно и жарко в одно и то же время. Как холод и высокая температура. Он мог слышать ее вдох и выдох. Он гадал, знает ли она, что он подсматривает за ней через окно? Или она специально устраивала ему представление, проходя мимо окна почти голой? Он закрывал глаза, боясь, что она снимет лифчик и трусики. Он никогда еще не видел голой женщины. Знал ли он, что нужно будет делать, когда она все с себя снимет? Но это было невозможно, чтобы Джейн Джером так бы подступила. Не Джейн. Она не была похожа на других девчонок, даже на свою сестру, которая не всегда с ним здоровалась, когда они проходили друг мимо друга на улице. Керен всегда спешила и никогда не останавливалась, чтобы даже обмолвиться с ним словом. Его не волновало окно Керен. Но вот окно Джейн… он всегда испытывал необыкновенные чувства, когда в него заглядывал — и стыд, и в то же время любопытство, в надежде, что она, наконец, снимет с себя бюстгальтер и трусики, вместе с тем того не желая. Только плохая девушка может устроить парад без всего, когда за ней наблюдают через окно. А Джейн плохой не была. Когда она подтянула трусики, щелкнув резинкой на спине, он подумал, что, может, она не так хороша, как ему кажется?

Однажды вечером он обнаружил, что все будто бы оказалось в тени. И так продолжалось несколько вечеров. Поначалу его мучила тоска, будто он терял нечто ценное, а затем он успокаивался. «Нужно подавлять искушение», — всегда говорила ему мать. Он знал, что Джейн должна быть искушением, особенно, когда он наблюдал за ней из-за угла.