Наша союзница – ночь - [12]

Молодая худощавая хозяйка встретила меня очень приветливо:

– Садитесь, пожалуйста! – Точно оправдываясь, она добавила: – Нет возможности иметь другое жилье! Городские квартиры нам не по карману, а обзавестись своим маленьким домиком мы не смогли. Муж рабочий, им мало платили, а налоги – и с земли, и с каждого окна и двери. Разобьем фашистов, переедем в хорошие дома, – уверенно говорила она.

Наше стрельбище Паттерну нельзя забыть. Как-то рано утром приехали мы туда на занятия и увидели около земляного вала мишени и трупы убитых людей. Среди них и старые, и молодые, хорошо одетые мужчины и женщины, дети и старики, с мозолями на руках – бедняки.

– Что это такое? – спросила я в ужасе у Доминго.

– Негодяи, жалкие трусы и убийцы! Это работа анархистов!

– Неужели на них нет управы? – спросил Рудольфо.

Доминго своеобразно махнул рукой и ответил:

– Нет! Правительство бессильно обеспечить соблюдение законов, а этим пользуются бандиты из анархистских колонн, да и пятая колонна.

И когда позже, вечером и ночью, я слышала выстрелы, мне казалось, что это опять анархистские бандиты делают свое грязное дело. Эти убийства не имели ничего общего с расстрелом контрреволюционеров, которые заслужили того своими делами. Этот бандитизм был на руку реакции. Ее печать могла кричать о зверствах и беззакониях в тылу республиканцев. По требованию коммунистической партии позже правительство положило конец злодеяниям черно-красных бандитов.

Паттерна была предназначена для обучения стрельбе. Мы изредка, при подготовке минеров, производили там взрывы небольших зарядов, мин и ручных гранат, учили и стрельбе из винтовок и пистолетов.

И тут мне очень помогла та военная подготовка, которую я получила в Ленинградском восточном институте им. Енукидзе, где я училась на латиноамериканском отделении историко-экономического факультета. Тогда я не представляла себе, что мое увлечение стрелковым делом мне так пригодится в будущем.

– Опять в яблочко! – восхищался Доминго, осматривая мишени. – Учитесь стрелять, как стреляют русские женщины! – добавлял он, обращаясь к своим диверсантам.

Стреляли мы и в ночное время, для чего приходилось наводить светящиеся точки на мушку и прицел.

Особенно увлекались ночной стрельбой Рубио (что значит белокурый) и Маркес, отличавшийся способностью видеть цель в темноте и уменьем быстро стрелять. Пробовали применять ночью подсвечивание, но признали, что это сильно демаскирует. Больше того, для маскировки придумывали разные способы уменьшения звука и пламени при выстреле, и тут на помощь пришли опытные водители машин Рубио и Пепе. Они сделали пистолетные и винтовочные глушители, но получились они больше самих пистолетов, и потому диверсанты редко брали их с собой, а потом и вовсе забросили.

– Лучше взять пару гранат замедленного действия, – говорил Маркес, – чем эту громадину.

Однако поклонники бесшумной стрельбы считали, что такими приборами можно незаметно снимать часовых.

Я пробовала стрелять с приставкой для бесшумной стрельбы, но у меня пропадала меткость, и вместо яблочка пуля часто уходила, как говорили, «за молоком».

Наряду с боевой партизанской подготовкой всех людей обучали оказывать первую медицинскую помощь при ранении или отравлении.

Первые занятия проводили врач, потом фельдшер, присланные Валенсийским комитетом коммунистической партии.

Я им помогала.

– Вы, товарищ Луиза, какие медицинские курсы окончили? – спросил меня врач.

– Училась в кружке РОКК, то есть Российского Общества Красного Креста, на курсах волостных женорганизаторов в Архангельске.

– Хорошо вас учили, – заметил доктор.

– Многое уже позабыла, это было давно, – ответила я.

Вскоре врач и фельдшер уехали на фронт, но наши занятия не прекратились.

Перед отъездом доктор вручил мне довольно полное и для меня вполне доступное пособие по оказанию первой помощи пострадавшим. Необходимые медикаменты у нас уже имелись, но первое самостоятельное занятие проводить было трудно. Приходилось много готовиться и часто обращаться к конспекту.

И все же занятия в кружке РОКК мне очень пригодились.

С прибытием группы Доминго Рудольфо больше стал заниматься тактикой действий в тылу противника.

Первые наши ученики освоили технику, рвались на работу в тыл мятежников, но на тактических занятиях некоторые из них задыхались при быстрой ходьбе, не только при подъемах в гору, но даже на ровной местности. Для вылазок в тыл врага «наши папаши», как их звали вновь прибывшие, явно не годились, и ЦК КПИ решил использовать ветеранов в качестве инструкторов.

В середине декабря Рудольфо и Доминго неожиданно вызвали в главный штаб и предложили готовиться к участию в операции по освобождению Теруэля.

Ликвидация Теруэльского выступа могла устранить угрозу выхода мятежников к Средиземному морю и расчленение территории, занимаемой республиканскими войсками, на две части. Занятие Теруэля привело бы к уменьшению линии фронта и к обеспечению надежных коммуникаций между Валенсией и Каталонией.

Нам было известно, что мятежники занимали только населенные пункты, расположенные вдоль железной и автомобильной дорог, связывающих Теруэль с тылом мятежников и интервентов. Республиканские войска к северу от Теруэля удерживали другие параллельные автомагистрали. Сплошная линия фронта была только непосредственно под Теруэлем.