Наша с тобой «Звезда» - [35]

Несмотря на то, что Доронин хотел загнать меня именно сюда, надеясь, что я погибну вместе с вами. Я сделаю все, чтобы играть в «Звезде».

Сергей промолчал. Как всегда, он думал не о себе, а о брате.

Андрей был нужнее Святу, идущему к своей вершине, а не ему, как говорят в таких случаях, едущему с ярмарки.

Он был уверен, что не ошибается ни в брате, ни в Андрее.

Эти два человека просто необходимы друг другу. Вдвоем они смогут сделать все в футболе, одержать победы над любыми соперниками, поднять свою команду на небывалую высоту.

Молчал и Андрей. Он старался не думать о будущем. Он нуждался в такой силе, которая помогла бы ему сегодня удержаться в футболе.

Источником такой силы был Святослав Катков.

12

После вольготной командировочной жизни опять настали суматошные редакционные дни. Однако я продолжал внимательно следить за «Звездой». Она отправилась в продолжительный вояж по чужим стадионам.

По вечерам у меня раздавались телефонные звонки.

- Поздравляю, твоя «Звезда» отличилась.

- Как много они пропустили! - с притворным огорчением отвечал я. Результат был мне, конечно, известен: «Звезда» выиграла.

- Но на два больше забили!

- А кто забивал? Небось какой-то парень из тайги?

- Твой Свят Катков забил два гола из четырех.

- Нормально!

- Что ж тут нормального? - У моего собеседника не выдерживали нервы.- В первых шести играх взяли всего два очка, а в трех последних - шесть. Причем четыре из них - на выезде.

- Потому что есть команда. Понимаешь, команда! - торжествовал я.

В третьей игре на выезде - очень далеко от родного дома - «Звезда» тоже победила. Четыре победы подряд! Значит, никто еще не сумел подобрать к ней ключ? Никто не сумел разгадать игру Свята?

Перед тем как вернуться домой, «Звезда» провела матч в Закавказье, а уже через два дня в нашей газете появилась за подписью самого Романишина статья о Сосноре. Оперативность просто фантастическая, сроду такого не бывало! Но дело не в оперативности.

Я читал и не верил своим глазам. Еще совсем недавно тот же Романишин пел тому же Сосноре неумеренные и возмутившие меня тогда дифирамбы. Теперь же он просто обливал его грязью. Все его достоинства он извратил до такой степени, что они превратились в пороки.

Небритый, с глазами, воспаленными от бессонницы и стыда,на него и смотреть-то было больно,- Береговский не вставал из-за стола. На все попытки заговорить с ним он только огрызался. Не хотел разговаривать даже с Куличенко и со мной. На его столе лежала газета со статьей Романишина. Жирные вопросительные знаки, поставленные красным карандашом, словно вспышки от зажигалки, резко били в глаза. А из-под настольного стекла прямо в лицо Береговскому смотрели огромные печальные, но с затаенным юмором глаза Андрея Сосноры.

Романишинская статья не выдерживала никакой критики. Помимо всего прочего, она была просто-напросто плохо написана. Не будь подписи Романишина, можно было бы подумать, что ее написал человек, вообще не имеющий никакого представления о футболе.

Представьте себе, что какой-нибудь актер перешел из «Современника» во МХАТ. Ну и что? Стала бы «Советская культура» посвящать этому возмущенную статью? Ни в одной области закулисные перипетии не выносятся на всеобщее обозрение в такой степени, как в футболе.

Когда в команде происходят внутренние личные конфликты, когда сталкиваются тренер с игроком, тренер с тренером или игрок с игроком, мы, журналисты, не должны вмешиваться. Конечно, если это не относится непосредственно к игре, к разногласиям по тому или иному принципиальному вопросу.

Я помню, как в свое время возник конфликт между Ошенковым, тренировавшим тогда «Шахтер», и игравшим в этой команде Лобановским. Тренер и игрок придерживались разных взглядов на футбол.

В спор вмешался журналист и взял сторону одного из конфликтовавших. Хотя спор касался непосредственно игры, мы даже и тогда сомневались в праве коллеги вмешиваться в конфликт, происходивший не на глазах у зрителей, а внутри команды.

Насколько нам было известно, у Сосноры и Доронина никаких расхождений во взглядах на футбол пока не возникало. Их конфликт носил личный характер, хотя по этому поводу никто не мог сказать ничего вразумительного. Вот почему таким непристойным было вмешательство Романишина.

В своей статье он прежде всего рассказал о собрании, состоявшемся в доронинской команде. Это была хорошо подготовленная инсценировка коллективного гнева. Как водится, на собрании присутствовали весьма ответственные административные и общественные руководители комбината. На повестке дня вопрос: «О недостойном, хулиганском поведении товарища Сосноры». Доронин сообщил присутствующим, что Соснора постоянно нарушал дисциплину, допускал хулиганские выходки по адресу товарищей, затевал драки, ставил свои интересы выше интересов коллектива. По утверждению Романишина, тренер привел неопровержимые факты, в частности рассказал о драках, зачинщиком которых был Соснора.

На собрании выступили, конечно, футболисты. Запротоколированы их резкие, гневные слова о Сосноре. Все они, писал Романишин, с возмущением говорили, что многие годы Сосноре все прощалось и он совершенно обнаглел. Все единодушно высказались за отчисление Андрея Сосноры из команды и за пожизненную дисквалификацию его. Было решено ходатайствовать перед Федерацией футбола о том, чтобы лишить Соснору звания заслуженного мастера спорта.