Наша с тобой «Звезда» - [26]

Хитрова и Говорова сразу окружили друзья. Адидасовские сумки из рук футболистов тотчас перекочевали в другие руки.

- А где Свят?

- Катковы уже уехали,- поспешно ответил Хитров.

Говоров удивленно взглянул на него.

- Катковы смылись! Можете не ждать! - крикнул кто-то.

- Алик, а ты первый раз здорово пробил. Вот был бы гол, да?

Возбужденные болельщики осаждали, конечно, и Савельева, но на этот раз он им не отвечал.

- Чего ж ты темнил, когда тебя спрашивали про молодого?

- Держи глаза наготове. Доронин его переманит. Он о таком мечтает. Соснору пора менять.

Катковы так и не вышли вместе со всеми. Из раздевалки они направились на одну из трибун. Перед ними лежал еще освещенный, но уже затихший стадион.

- Знаешь, почему ты забил три гола? - спросил Сергей.

Святослав удивленно посмотрел на брата.

- Ведь первый гол,- спокойно продолжал Сергей,- с таким же успехом, если не красивее, забил бы Минин. Я мог отдать мяч ему, а отдал тебе. Другой тренер, не Савельев, всыпал бы мне за такую вольность.

Святослав согласно кивнул головой.

- Третий гол мог забить я сам,- безжалостно продолжал Сергей.- Ворота были пустые. А я отдал мяч тебе. Между прочим, ты чуть не промазал. Не попади мяч в перекладину и от нее… Разве не так?

- Так,- поспешно согласился Свят.- Я понял. Спасибо тебе, Сережа.

- А второй гол…

Один за другим гасли светильники. Стадион - сектор за сектором - погружался в темноту.

- Знаю, знаю. Я и по воротам-то не бил.- И все же Святослав не чувствовал себя ни огорченным, ни обиженным.- Ты знаешь, Сережа, сколько лет я ждал этого дня! С тех пор, как ты впервые вышел на игру в основном составе «Звезды».

Солнце уже ушло, но день все продолжался: диспетчеры Горэнерго еще и не собирались зажигать люминесцентные светильники на городских улицах и площадях.

«Стометровку», которую - так положено - растянули по проспекту на полкилометра, захватили - как и обычно в вечерние часы - два многоцветных потока. Один стекал вниз, другой плыл вверх.

Особняк профессора Говорова спрятался на дальнем склоне горы, и правому защитнику «Звезды» приходилось пробивать себе дорогу в потоке, неторопливо стекавшем по проспекту.

Многоквартирный дом, в котором жила семья Хитровых, затерялся в массиве похожих друг на друга многоэтажных домов в нижней части города, возле громыхавшего дни и ночи завода, и потому правому полузащитнику «Звезды» приходилось пробивать себе дорогу в потоке, поднимавшемся по проспекту.

Каждый из них по пути обрастал дружками, и когда они встретились на проспекте, оба потока - тот, что стекал сверху, и тот, что поднимался снизу,- вынужденно прекратили свое движение до тех пор, пока друзья не решили, что делать дальше.

Встретившись, оба в один голос объявили:

- Ждем здесь. Он приедет.

Какое значение имеет ропот вокруг, если сегодня такой день?

Если сегодня день, которого каждый из них ждал много лет!

Кого сейчас винить в том, что они двое дебютировали в высшей лиге еще прошлой осенью, а Свят - только сегодня? Виноватых найти можно, но кому они нужны сейчас? Если сегодня все стало на свои места, кому нужны виноватые? Так решала юность.

- Свят!

Он выскочил из остановившегося троллейбуса.

- Да вот я, вот!

- Качаем! - крикнул Хитров. Голос Говорова невозможно не узнать:

- Два раза подбросим - один поймаем!

- Пожалейте!

Никакой жалости не будет. Она и не нужна. Какая жалость, если сегодня такой день в истории футбола?

Юность все решала по-своему, свои ставила вехи. Даже если не имела на то полного права. Но ей жить. Ей творить историю того самого футбола, в котором именно на сегодня она своей волей назначила великий день.

Значит, пусть будет так! Это даст ей право на иллюзии, на разочарования, но и - одновременно - право трудиться во имя, во исполнение своих, порой и опрометчивых, решений.

- Витек! Алик! Вы с ума сошли! Сломаете его!

Конечно, на всем белом свете только один Неуронов, напропускавший «Звезде» сотни голов и от тысяч защитивший ее ворота, может испортить праздник, никто другой на такое не способен. Говоров, досадуя, сердито уставился в мясистое лицо вратаря.

- Ну, так что? Найдем другого. Пошустрее Святика.

- А я что - зря для него сегодня старался? - Неуронов осветил лицо широкой улыбкой.- Ладно,- смягчился он,- но вы хоть не при людях. Что они подумают?

- А ведь сам - если б не люди - помогал бы качать, правда?

- Разве вас уговоришь? С вами и сто тысяч на трибунах не сладят.

Неуронов, подхватив под руку улыбающуюся, довольную увиденным жену, увлек ее с собой. Никогда еще Говорову не доводилось видеть ее такой, обычно - скучная, серенькая…

Наверное, окажись сейчас тут центральный защитник Шлыков, который, конечно, дома ждет Неуроновых к ужину, и он поступил бы как вратарь: сперва накричал бы, а потом пожалел, что не так молод, как эти ребята,- он ведь тоже сегодня поработал на Свята.

В окне проезжавшего мимо троллейбуса мелькнуло лицо Збарского. Говоров даже вскинул руку, призывая на тротуар партнера по защите. Но тот в ответ хлопнул ладонью о ладонь. Хоть и не может выйти, а значит - с нами!

Сегодня вся команда, все до единого не усидят дома - долго не побеждали, стыдно было людям на глаза показываться, а теперь можно, теперь можно… Вся команда знает, что, работая на Свята, работала и на себя. Прежде всего - на себя.