Наш завод - [3]
— Поговорим, — пообещала бабушка.
Волшебный магазин
В первом этаже того дома, где жили Соколовы, помещался магазин номер один, все покупатели которого тоже работали на заводе. Для них магазин и был построен.
В этом огромном магазине было много разных отделов. Одни отделы Ване нравились. Например, кондитерский, или фруктовый, или рыбный. Рыбный ему нравился даже больше всех. Там за толстыми стёклами среди длинных стеблей водяной травы плавали живые рыбы. А другие отделы Ваня не любил. Например, бакалейный. Там на прилавке стояли в ряд мешочки с мукой, крупой, макаронами, а на полках — круглые коробочки с кофе; не на что было смотреть. Не любил он и мясной отдел. Там тоже ничего интересного не попадалось — только сырое мясо.
На этот раз бабушка, как нарочно, пошла сначала в мясной отдел, а потом в бакалейный. Конечно, можно было бы уйти к рыбам, но бабушка попросила Ваню держать сумку с покупками. А он уж если брался помогать, то помогал честно. Такой у них с бабушкой был уговор.
Ваня совсем было заскучал, глядя на серые мешочки, выстроившиеся вдоль прилавка, но тут, на счастье, вышел из своей комнаты его друг — Никита Васильевич Лаптев, заведующий магазином.
Он поздоровался с бабушкой и подмигнул Ване.
— Соскучился, Иван Сергеевич? — спросил он. — Совсем засох?
— Совсем, Никита Васильевич! — ответил Ваня.
— Ну, в таком случае, пойдём пройдёмся по магазину… Вы уж отпустите нас, Елена Игнатьевна!
Бабушка отпустила Ваню, и он отправился со своим другом по всему магазину.
Когда-то Никита Васильевич тоже строил паровозы и очень подружился на этой работе с Ваниным дедушкой. Но на войне Никите Васильевичу повредило руку, и теперь он уже не мог работать на заводе. Ему поручили заведовать магазином номер один.
Сначала Никита Васильевич тосковал на новом месте: всё никак не мог забыть прежнюю свою работу. Он приходил к Соколовым, жаловался Ваниному дедушке, а Ваня сидел возле и слушал.
— Ты пойми! — уговаривал Никиту Васильевича дедушка. — Пойми, что магазин построен для завода. Значит, ты всё равно от завода не отошёл и для завода работаешь.
Никита Васильевич кивал головой, соглашался, но потом начинал вспоминать свой станок, расспрашивал о заводских новостях и вздыхал. И сразу делалось понятно, что ему очень трудно без любимого дела.
— Сочувствуете вы мне, Иваны Сергеевичи? — спрашивал он.
А дедушка и внук отвечали хором:
— Сочувствуем!
Но вот постепенно Никита Васильевич стал веселеть. Он попрежнему приходил к Соколовым, но уже не жаловался на свою жизнь, не вспоминал о том, что было, а всё рассказывал о том, что будет, какие порядки заведёт он в своём магазине номер один. И, рассказав, что он собирается там устроить, Никита Васильевич спрашивал:
— Сочувствуете вы мне, Иваны Сергеевичи? А дедушка и внук отвечали хором:
— Сочувствуем!
И что Никита Васильевич задумал, то и сделал. Построил он, например, огромный стеклянный аквариум, в котором плавали большие рыбы. Всякий, кто хотел, мог купить в магазине номер один живую рыбу. А кто не хотел — мог стоять и смотреть на живых рыб сколько вздумается.
Все дети города увидели перед прошлым Новым годом настоящее чудо. В окне магазина номер один появился дед Мороз с мешком, полным яблок, мандаринов, конфет. Он стоял за огромным окном и шевелился, как живой. Дед то открывал мешок и кивал головой — и тогда глаза его загорались красным светом, то закрывал мешок и указывал на ёлку — и тогда глаза его загорались зелёным светом. И все дети города знали, что построил этого удивительного деда Никита Васильевич вместе со своими заводскими друзьями — механиками и электромонтёрами.
И не только дети, но и взрослые были очень довольны Никитой Васильевичем. Бабушка, например, говорила о нём:
«Ну и молодец Никита Васильевич! К нему за чем придёшь — то и найдёшь. Вот уж действительно замечательный магазин!»
И Ване приятно было думать, что в первом этаже того дома, где они живут, помещается волшебный магазин номер один.
Никита Васильевич и Ваня вошли во фруктовый отдел.
До Нового года было ещё далеко, но Ване вдруг показалось, что праздник уже приехал в магазин и спрятался где-то совсем близко. Он оглянулся, будто хотел отыскать его глазами, а Никита Васильевич засмеялся и спросил:
— Что, брат, ёлку вспомнил, а?
— Да, — ответил Ваня.
— Это первые мандарины прибыли к нам с Чёрного моря. Вон они, гляди!
Ваня встал на цыпочки и увидел на выставке за прилавком среди яблок и винограда мандарины, точно такие, как те, что висели у них на ёлке в прошлом году.
— Совсем свеженькие! — сказал Никита Васильевич. — Совсем ещё недавно сорвали их с дерева. Видишь, у некоторых ещё бока зеленоватые.
— А разве их зелёными срывают?
— По цвету зелёными, а по вкусу спелыми, — ответил Никита Васильевич. — А в пути они желтеют, окончательно дозревают. Я видел, как их отправляют с юга к нам на север.
— Где видели? На Чёрном море?
— Да, — ответил Никита Васильевич. — Я там отдыхал в прошлом году. И должен тебе сказать, Ваня, что это один только разговор, будто море чёрное. На самом-то деле, брат, оно синее. И весёлое. И тёплое. Пойдёшь купаться — и вылезать не хочется. Жил я там, Ваня, и не тужил. Днём гулял по горам и садам, рыбу с лодки ловил, плавал, а вечером бывало ходил на железную дорогу, с паровозами повидаться, Бродишь по путям, с машинистами беседуешь. Ведь рабочие нашего завода — на железной дороге свои люди… Постой минуту, я сейчас.
