Наш Современник, 2008 № 09 - [41]

ности, но это именно увод от Бога. Кто-то уже клюнул на удочку замены религии религиозным чувством, но русской душе этого будет мало. Масоны всегда говорили о религии, как о части мировой культуры. И будут говорить, что им остается? Трусят друг перед другом, а Бога, вот дурачьё, не боятся. Навстречу мне шли посланные в дом Аркаши.

НА СВОБОДУ С ЧИСТОЙ СОВЕСТЬЮ

Оборонщик доложил: паспорта найдены, вещи собираются, личный состав прибудет для построения вовремя.

- Ложитесь подремать у меня. Только вначале Аркашу разбудите и отправьте домой. Если хай поднимет - к морде кулак и фразу: "Сгоришь вместе со своей хазой".

- Это сделаем, - довольно сказал оборонщик.

- Спросите, кто ему велел выкрасть паспорта. Хотя уже неважно. Всё! Усевшись в низкое кресло, я немного подремал. Иван Иваныч вздыхал

на диване. Ночной петух, непонятно откуда взявшийся, пропел побудку.

- Что, брат во Христе Иоанн, ждать третьих петухов не будем. - Я отошел к рукомойнику, поплескал на лицо. - Я тебя не спрашиваю, пойдёшь, или нет, с нами - не надо, сиди тут. Главное, чтоб добраться, а то боюсь, это новое правительство снюхалось с тем, что сейчас у власти. Хотя никто властью делиться не любит. Мы вернемся, даст Бог.

- Это бы неплохо, - закряхтел Иван Иваныч. - Беру обязательство похудеть наполовину. Буду ходить по селу с колотушкой по ночам.

- Молись за нас.

- Это можно и не говорить. Алёшка! - крикнул Иван Иваныч.

- Пора уже? - откликнулся откуда-то сверху Алёша. Оказывается, он угрелся на печке. И сейчас легко с нее спрыгнул.

- Лежмя лежал или сиднем сидел? - спросил я. - Богатырь!

Мы троекратно обнялись с Иван Иванычем и вышли под тускнеющие к утру звезды. Одна не сдавалась, горела ярко. Мы переглянулись с Алёшей и оба поняли, что вспомнили евангельскую утреннюю звезду.

- Мне, грешному, такое счастье было в жизни - несколько раз видел схождение Благодатного Огня на Гроб Господень. Ты, Алёша, ещё увидишь.

- Дай Бог. Но вот я прямо в отчаянии, - Алёша перекрестился, - как же весь мир не вразумляется, что Господь яснее ясного показывает, что только вера православная истинна, только православным дарится Огонь, как? Все на что-то надеются. Лишь бы без Бога жить. И ведь живут.

Пришагали к моей избе. Я признался себе, что она стала мне дорога. Чем не келья? А село чем не монастырь? А Алёша чем не настоятель? Но даже и в мелькнувшей мысли всё это было так зыбко, как снежный туман над полями. Сейчас надо бежать. Именно так. Добираться до города, на поезд. Если ещё доберемся до города. Но почему-то я думал, что Гусенич нас пощадит. Другое дело Николай Иванович, тот беспощаден.

Далее как в сказке. Подъехал знакомый снегоход, выскочил водитель, вручил мне пакет, козырнул, вскочил обратно в кабину, и снегоход ускользил.

От избы, прямо по сугробам, в одних туфельках, бежала Юля, протягивала мобильник.

- Это вам насовсем. Он вас к телефону, срочно.

- Да.

- Вы же любите врагов своих, что ж вам не пожалеть Денницу? - Да, это он.

- Он-то враг Бога, так что сам Господь с ним разберется. Слышно было - он вздохнул.

- Понимаю, что вы не хотите того, что движется на Россию. Но тут я не властен. Часы пущены.

- Ничего, не страшно. Они всегда тикают. Но вы им скажите о последствиях. Скажите, что никто никогда Россию не побеждал.

- Кому я скажу? Себе? Но поймите - Россия уходит из истории.

- Значит, и весь мир из нее уходит. У тела есть душа, и у мира есть душа. Это Россия.

- Прощайте, - прервал он. - Вас проводят. Охрану я выслал.

Я выключил мобильник и… узнал его. Это был тот, что я бросал в урну Ярославского вокзала. Вот с каких пор пасли. Сунул мобильник в карман. Он тут же сдвоенно пискнул. Эсэмэска: "Прошу вас покинуть мои сны". Очень вовремя.

- Ну, что, креационисты, иосифляне. Сверим часы. Увидел я и поэта в строю.

- Проснулся? С нами?

- Как же без поэтического обслуживания? Пора, ох пора нам прижать эту антирусскую рать. Еще: У нас со Святослава и Владимира всегда то перестройка, то война. Но Русь, ты посмотри, совсем не вымерла, ещё сильней и радостней она.

Небо начинало светлеть. Восток, как поставленный на плиту, начал разогреваться.

- Нас будут охранять, - сообщил я.

- С автоматами и с лопатами? - спросил Сергей.

- Почему с лопатами?

- Чтоб сразу и закопать. Все наши таланты и нас. Шутка такая: был бы талант, а лопата - его закопать - найдется.

- Брат Алексей, читай молитву.

Мы сняли шапки и перекрестились, глядя на рассветное небо.

- Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас!

2004-2008 гг.

СВЕТЛАНА СЫРНЕВА

ЕСЛИ ТЫ ПОНИМАЕШЬ ПО-РУССКИ…

зимний холод

Выхожу я в тёмное пространство зимней ночи, длящейся давно, и её морозное убранство звёздным светом всё озарено.

не было ни осени, ни лета, не бывало юности моей. Падают на землю иглы света, иней упадаёт с тополей.

Так тропа туманная, сырая, знойная, зелёная стезя тихо довела меня до края, за которым жить уже нельзя.

Словно тяжкий упадает молот, грозный наступает приговор. Но люблю я этот зимний холод и морозом скованный простор!

СЫРНЕВА Светлана Анатольевна родилась в деревне Русско-Тимкино Кировской области. Окончила педагогический институт. Работала учительницей в сельской школе, корреспондентом и редактором в районной газете. Автор четырёх поэтических книг. Член Союза писателей России. Живёт в Вятке