Наш Современник, 2005 № 08 - [89]

В конце 1830-х годов Билевичу было даже поручено составление учебника по всемирной истории, из которого первая часть — «Древняя история» — была им написана (к сожалению, заказчик умер, и издание так и не увидело свет). По словам биографа, этот учебник Билевич составлял, «пользуясь советами и замечаниями» еще одного из своих нежинских однокашников, Петра Григорьевича Редкина — к тому времени профессора права Московского университета, личности тоже небезызвестной в ученом мире.

Таким знанием истории и Билевич, и Редкин, и Гоголь опять-таки были обязаны Нежинской гимназии. Благодаря основательной постановке здесь дела преподавания истории в 1824 году среди учеников составилось даже «историческое общество под председательством старших воспитанников… Редкина и Любича-Романовича. Со всею смелостию детского возраста принялись пять или шесть воспитанников составлять полную всемирную историю в огромном размере»; «В свободное от классных занятий время… <П. Г. Редкин> вместе с другими тремя товарищами — Базили, Кукольником и Тарновским — предпринял огромный труд: возможно полное сокращение всеобщей истории, изданной обществом английских ученых и состоящей из нескольких десятков квартантов».

Истории придавали — во всяком случае в первой половине ХIХ века — весьма важное значение. Ее изучение было тесно связано с теми задачами, которые ставились перед воспитателями юношества тогдашним правительством. «В народном воспитании преподавание Истории есть дело Государственное», — писал, в частности, по этому поводу будущий министр народного просвещения Сергей Семенович Уваров в 1813 году (в то время попечитель Санкт-Петербургского учебного округа). Василий Андреевич Жуковский, назначенный в 1826 году воспитателем наследника Александра Николаевича, будущего императора, в свою очередь отмечал: «Сокровищница просвещения царского есть история, наставляющая опытами прошедшего, ими объясняющая настоящее и предсказывающая будущее. Она знакомит государя с нуждами его страны и его века. Она должна быть главною наукою наследника престола».

Надо вспомнить и о тех начинаниях правительства, которые относятся как раз ко времени поступления братьев Достоевских в пансион Чермака. Как известно, еще в 1832 году в России по инициативе императора Николая Павловича в качестве основ народного образования были провозглашены начала православия, самодержавия и народности. Историк Николай Барсуков позднее указывал: «В 1832 году, после великих бедствий, испытанных Россиею в течение последних лет и от губительных войн, и от междоусобной брани, и от моровой язвы… последовало обретение честных мощей иже во Святых отца нашего Митрофана, первого епископа Воронежского… Живый дух правыя веры и благочестия внушил Помазаннику Божию поставить во главу угла воспитания Русского юношества Православие, Самодержавие и Народность; а провозгласителем этого великого символа нашей Русской жизни — избрать мужа, стоявшего во всеоружии Европейского знания. 21 апреля 1832 года воспоследовал Высочайший указ Правительствующему Сенату, „о бытии президенту Императорской Академии Наук тайному советнику Уварову товарищем Министра Народного Просвещения“».

Принципы православия, самодержавия и народности, которым следовал еще в 1820-х годах в своей деятельности на посту министра народного просвещения адмирал А. С. Шишков, были заявлены в 1832 году С. С. Уваровым в его «Отчете по обозрению Московского университета» — и еще раз подчеркнуты им в обращении 1833 года к попечителям учебных округов при вступлении в должность управляющего министерством. Последнее обращение нового главы министерства было напечатано в 1834 году в первом номере основанного Уваровым издания — «Журнала Министерства Народного Просвещения».

Исследователями гоголевского творчества доныне не было обращено внимания на то, что именно Гоголь (вместе с близкими его друзьями — Петром Александровичем Плетневым, Василием Андреевичем Жуковским, Михаилом Петровичем Погодиным, Михаилом Александровичем Максимовичем, Степаном Петровичем Шевыревым, однокашником Константином Михайловичем Базили) стал одним из первых сотрудников Уварова. Результатом этого сотрудничества и явилось поступление Гоголя в 1834 году адъюнкт-профессором на кафедру всеобщей истории Петербургского университета, а кроме того, публикация писателем в том же 1834 году в журнале Уварова четырех статей, тесно связанных с замыслом «Тараса Бульбы».

На замысел «Тараса Бульбы», помимо собственно истории запорожского казачества, оказали, таким образом, влияние и польское восстание 1830–1831 годов, и Отечественная война 1812 года, и начинание императора, проводимое Уваровым в жизнь с начала 1830-х годов. В этом смысле «Тарас Бульба» — как органическое единство истории и литературы, как историческое сочинение, тесно связанное с современностью, — произведение безусловно «знаковое». Сам Гоголь признавался, что у него «не было влеченья к прошедшему» и что предметом его творчества всегда была «современность в ее нынешнем быту». «Прошедшее же и отдаленное возлюбляется по мере его надобности в настоящем», — пояснял Гоголь. Собственно говоря, «Тарас Бульба» — это преобразовательное, «притчеобразное» (в понимании самого Гоголя) произведение о России как единственной свободной державе в мире, исповедующей православие.