Наш Современник, 2004 № 06 - [35]

...И впервые за всю долгую историю русского музыкального книгоиздания начало выходить Собрание сочинений композитора, получившее благословение Святейшего Патриарха всея Руси. В этом — высшая справедливость: духовным подвигом всей своей жизни Георгий Свиридов заслужил такое благословение. Но оно, несомненно, стало вдохновляющей поддержкой и для составителя, для исследователя. Прямо скажем, нелёгкую стезю выбрал себе А. С. Белоненко. “Песнопения и молитвы”, вошедшие в первый изданный том Собрания, как выяснилось в процессе исследований, тоже лишь “часть айсберга” — большого и многопланового эпического произведения, которое называется “Из литургической поэзии”. Для этого сочинения, как полагает музыковед, потребуется дополни­тельная книжка. А ведь подготовка к изданию лишь одного тома занимает не менее года. Томов же, согласно полному списку сочинений Свиридова, должно быть не менее тридцати! Так что судите сами, на какие труды обречён составитель...

Но, слава Богу, главное — началось. “Неведомый” Свиридов начал свой “крестный ход” к любителям и почитателям русской духовной музыки. И во многом это произошло потому, что родство А. С. Белоненко с крупнейшим творцом отечест­венного мелодического искусства XX века оказалось не только кровным, но и духовным родством. И дай Бог сил и долготерпения Александру Сергеевичу для свершения намеченных им на многие лета трудов и для одоления всяческих нежданных терний на этом пути...

Думается, сказанного достаточно, чтобы читатель ощутил, насколько непрос­тыми были обстоятельства, при которых на свет Божий появилась книга “Музыка как судьба”.

Да и действительно, немалое мужество надобно сегодня составителю и публикатору книги дневниково-литературного наследия, чтобы в нынешней России, где правящие “элиты” вплоть до высших представителей кремлёвского “эшелона” власти открыто исповедуют свои проамериканские и произраильские ориентации, помещать в такой книге множество высказываний, поистине калёным железом клеймящих и сионизм, и американизм, причём чаще всего вместе взятые:

“Посмотрите, какое государство основали Евреи на земле Палестины. Это антипалестинское государство, которое управляется при помощи автоматов. С их помощью ведётся разговор с Арабами, и весь мир равнодушно смотрит на этот клочок земли; который превращён в бойню, где истребляют помаленьку, но еже­днев­но целый народ. Причём большой народ истребляется маленьким народом...”.

К слову, сказано было это композитором 15 лет назад, но если что и измени­лось на палестинской земле с тех пор, так лишь к худшему, к ещё более массиро­ванному и изощрённому уничтожению древнейшего этноса. Так же, как год от года нам всё очевидней становится справедливость следующего свиридов­ского суждения:

“Государством Евреев стали Соединенные Штаты после того, как там открыли Золото... (Обратим внимание на своеобразие свиридовской орфографии: художник всё пишет по-своему!) Так же было и в Испании в ХVI веке. Но католицизм не дал им там укорениться. Америка — религиозно слабая, — всецело подпала под их власть”.

Согласимся и с тем, что в наши дни, когда не только во всех “либеральных” СМИ об И. Бродском дозволяется говорить лишь с почтительным придыханием, но и некоторые наши ультраоппозиционные критики (скажем, В. Бондаренко в своём “Дне литературы”) уже стали отбивать поклоны псевдоинтеллектуально-грязноватому эклектическому рифмоплётству нобелевского шарлатана, — в наши дни не только публикатору, но и издателю необходимы твёрдая гражданственно-художественная позиция и известная доля рисковости, чтобы читатель смог познакомиться, к примеру, со следующей записью в книге “Музыка как судьба”:

“По радио выступал Бродский под титулом “великий русский поэт”. Нечто невообразимо надутое и грязное, исполненное непомерных претензий. Один из участников передачи рекомендовал его в качестве нового еврейского пророка, 19-летнего “сопливого Моисея”, как он выразился. Всё это напоминает сцены из Шолома-Алейхема, но от этого густо пахнет кровью. Мир становится (стал) гигантской Касриловкой”.

И немалая смелость сегодня потребна для публикации свиридовских размыш­лений над путями нашего музыкально-театрального искусства, — эти мысли отличаются порой просто грозовою резкостью по отношению к “объектам критики”, но резкость сия совершенно обоснованна. Те читатели, кому тоже дорога судьба русской оперно-балетной сцены и кому немало горьких переживаний принесли позорища и всяческие препохабно-“швидкие” скандалы, связанные с Большим театром, смогут увидеть и понять их корни и причины, вникая в строки презри­тельно-гневных суждений композитора, записанные им в уже давние советские годы:

“Чего только стоят некоторые оперы или балеты, идущие на сцене Большого театра, в которых великие, глубочайшие произведения русской и зарубежной литературы обращены в рыночную дешёвку.

Кто же пойдёт работать в этот еврейский лабаз? Тот, кому не дорога жизнь, и это — не преувеличение. Там запросто убьют и тут же ошельмуют после убийства, и опозорят навеки. Судьба Есенина доныне в памяти у всех людей (моего поко­ления, во всяком случае)”.