Наш Современник, 2002 № 11 - [53]

Разумеется, такая интенсивная и многообразная экономика, как уже указывалось, требует строгой пропорциональности. Выделяя огромные суммы ведущим областям, приходится внимательно следить, чтобы ни одна область не выдвигалась за счет другой. Все строго нормируется. Тщательно следят, чтобы товар не залеживался. И только на фоне обеспеченности общенародных нужд, дающих уверенность в прочности государства, строится производство продукции для личных потребностей граждан. По мере роста основных средств растут и они. Таким образом, тут невозможны кризисы и ликвидирована бесхозяйст­венность. Все идет в полном соответствии. Гармония, то есть наличие всесто­ронней пропорциональной экономики, и вводит в заблуждение тех, кто не хочет глубже вникать в существо советского уклада и кто судит об экономике с позиции личного комфорта и потребления желудка.

Привыкшие к экономике Запада видят там изобилие продуктов личного потребления, уродливо выпирающее над остальными областями, такими как образование, медицинская помощь, социальное обеспечение. Глаза режет реклама, красивая упаковка. Все основано на том, чтобы только продать. Отсутствие этих приемов и других излишеств в Советском Союзе многие и принимают за отсталость. Но о советской экономике можно судить, только беря ее в целом, а не в отдельном участке. И в смысле всесторонности развития она, безусловно, занимает ведущее место. Иначе невозможно было бы выиграть войну, в которой против СССР были направлены техника и экономика всех стран Европы.

Впрочем, я слышал анекдоты от враждебных России лиц, что победой Россия обязана... американской тушенке. Что можно сказать по этому поводу? Может быть, “Евгением Онегиным” мы обязаны не Пушкину, а хозяину издательства?

Следует иметь в виду еще одну специфику советской экономики, отличающую ее от других стран. Опасаясь экономического давления, Советский Союз в своей политике отказался от всех видов экономической зависимости от капитали­стических стран. В этом его исключительность. СССР — единственная в мире страна, где от иголки до ракеты — все производится своими силами. Народ даже предпочитает временно себя ограничить, но никому не кланяться.

Вот какова в общих чертах экономика СССР и как бы ее должно понимать объективно. Но совсем иначе ее понимают те, кто ставит себе непременной целью профанацию нашей действительности.

Они намеренно игнорируют общественный сектор. Они не замечают народных строек, сотни вновь образованных городов и того, что за кратчайший срок освоена огромная территория страны, веками лежавшая под спудом. Зато они зубоскалят над каждой еще недорешенной задачей. Они идут выискивать допотопные избы, чтобы заснять их на пленку, и обходят молчанием тот факт, что большинство народа живет в почти бесплатных квартирах. Они радуются, если не вполне решена мясная проблема, хотя и видят, что народ и власть стремятся с ней справиться. Нет, им надо во что бы то ни стало опорочить советский строй и попытаться протащить взамен уклад с банкирами, торговцами и спекулянтами. Видя, как они искажают до уродливости советскую действительность, им невольно хочется ответить: Господа! Как-нибудь перебьемся! Это не секрет, что в потреблении на душу населения мы еще отстаем от некоторых капиталистических стран. Однако покупать его ценою возврата паразитов, растлителей человечества — буржуазии — охоты нет.

 Вы считаете, когда орете в эфир, будто наш народ не знает о том, что мы зачастую отстаем? Вы думаете, он не знает, что в условиях звериной борьбы за рынок ваши туфли бывают качественнее и элегантнее наших? Что ваши изделия зачастую тоньше и изысканнее? Ваши вещи для комфорта удобнее? О, конечно, не везде, не во всех отраслях! Но разве в этом суть? Суть в том, что ваши вещи созданы в неприемлемой для советской совести атмосфере частного капитала. Вашими предприятиями руководят не люди труда, а тучные беспринципные толстосумы с увесистым карманом, как правило, заполненным на несчастье других. Знаем и то, что и рабочий у вас, случается, зарабатывает не меньше нашего. Зато у нас он не зависит от человека, чье все достоинство в кошельке. Сегодня он токарь, завтра инженер. Сегодня он доит коров — завтра он народный депутат. И пусть наша зарплата иногда и ниже вашей, зато она распределяется справедливо. А это для нас главное.

Так или иначе, но наш народ имеет все ему необходимое, без лишних же “инкрустаций” временно обойтись можно. Не надо забывать, что этот народ во имя светлого будущего человечества перенес огромные тяжести. Пренебрежение к его жертвам — это пощечина достоинству человечества.

Но я возвращаюсь к теме о недовольстве. Относительно беспочвенности борьбы красноречивее всего говорят цифры. На большое количество жителей Советского Союза число политических правонарушений ничтожно. Право­нарушители этой части кодекса практически никакой опасности не представляют. Лиц, лишенных за это свободы, почти нет. Я был среди них и знаю. Сегодня они составляют настолько незначительный процент, что это исключает возможность говорить о каком-либо недовольстве или протесте, существующих в стране. Их едва ли насчитывается несколько тысяч. И к тому же основной контингент среди них — это каратели мирного населения в период оккупации. Никакого полити­ческого лица у них нет. Из русских политэмигрантов я оставался последним. На всю страну можно насчитать несколько десятков молодежи, но это не столько политические, сколько поклонники узких брюк, рок-н-ролла и коктейля. Я беседовал со многими из них. Никакой зрелой политической концепции у них нет. В лучшем случае это юношеское фрондерство, и назвать его политической борьбой без улыбки невозможно. В этом нет ничего удивительного. Их вдохновил Запад, который идейно давно выдохся. Как он может быть идейным поставщиком народу, который политически намного опередил его? Напротив, я утверждаю — свет может идти только с Востока.