Наш с мамой сын - [4]
– Ты что, лентяйка, спишь еще? Уже девять часов, а она спит!
– Нет, я не сплю, не сплю!
– Я звоню, чтобы спросить: ты сможешь сейчас приехать к Руслану? Я хочу, чтобы ты ковер выбрала.
Дарина промямлила, что у мужа аллергия на шерсть и поэтому они не держат ковров, но мама не приняла ее доводов, а привела свой, гораздо более веский.
– Живете, как нищие. Что за порода людей такая?!
– Я приеду! – Ей было приятно, что мама думает о них. Она записала адрес, спешно оделась и выехала.
Руслан жил в одной из окруженных высоким забором элитных новостроек, жизнь обитателей которых не могли нарушить нечаянные прохожие, потому что каждый, кто входил, подвергался пристальному вниманию охраны. Чтобы проникнуть на территорию жилого комплекса, Дарине пришлось показать паспорт. Только после того, как охранник убедился, что на ее имя выписан пропуск, ей было дозволено войти. На огромной, богато оборудованной, игровой площадке галдели дети. Дарине вдруг стало обидно, что ее ребенок не сможет играть на такой же красивой площадке – ему придется перебирать грязный песок вместе с другими детьми из их бедного спального района, утрамбованного хрущевками и бетонными монстрами брежневской эпохи. Думая об этом, Дарина не осознавала, что ее внимание привлек голодный, настойчивый крик. Но она не могла отвести взгляда от рук женщины, вынимающей из коляски крохотный розовый сверток. Женщина взяла ребенка на руки и стала качать, напевая мелодию. Но ребенок продолжал плакать, тогда мать расстегнула блузку и обнажила налившуюся молоком грудь. Девочка потянулась к ней руками и запыхтела. Молоко уже закапало на щечку, но тут женщина повернулась и пристально посмотрела на Дарину. Только тут она очнулась, взглядом извинилась перед женщиной за нечаянное вторжение и направилась в сторону нужного подъезда.
Открыла ей Элла, жена Руслана. Ей было от силы тридцать, но выглядела она лет на десять старше. Родив пятерых детей, она заметно поправилась, но своей любви к обтягивающим нарядам не изменила. Золотые зубы и осветленные до почти белого черные волосы в сочетании с густыми черными ресницами, а также гирлянды из золотых украшений делали ее похожей на новогоднюю елку.
– Ну что, как живешь? Чем занимаешься? Что не заходишь? – скороговоркой сказала Элла.
Дарина ответила, что живет неплохо. А вот на вопрос «чем занимаешься» она так и не научилась отвечать. Но тут в разговор вступила мама.
– Ну что ты мямлишь? Скажи, что скоро профессором будешь, книгу пишешь. Ну что за дети пошли, ничего толком объяснить не могут. Ты не смотри, что она такая скромная, ей должность профессора предлагают. С немецким канцлером знакома, ну помнишь, Коль был, – пытаясь получше объяснить, мама прищелкивает пальцами, – с Ельциным в баню ходил еще, так вот, она с ним общается, дружит. И со Шредером дружит. И с Меркель-Шмеркель дружит. Со многими важными людьми дружит.
– Какая молодец, дай бог, дай бог, – похвалила Элла.
– Я ей и говорю, давай в администрацию президента тебя устроим. Дала бы мне на воспитание мальчика, а сама карьеру бы делала. Я и машину ей дам, квартиру хорошую дам. Инвесторы иностранные же есть, привлекала бы их, матери одно доброе дело сделала бы. Из-за этой Чечни деньги никто вкладывать не хочет, говорят, у вас там опасно. А я им говорю: ничего у нас не опасно, какой опасно. Дэпээсники на каждом углу стоят, там не то что террористы, там мышь не пробежит. Это у вас опасно, а у нас – самое безопасное место на земле!
Мама сидела на белом кожаном диване и попивала чай с черешневым вареньем.
– У тебя мама – золотая. Такую мать на руках носить надо, все для тебя делает. Ты обязана все, что она скажет, выполнять, – при этих словах Элла подмигнула маме.
– Да, – ответила Дарина. – У меня самая лучшая мама на свете!
Элла и Руслан жили в Москве уже больше десяти лет, но москвичами так и не стали. Ходили по коврам, ели плов и пахлаву, слушали дагестанскую музыку и рассказывали гостям последние события из жизни общих знакомых.
– А ты знаешь, что Рена вытворила? Не знаешь? Ну помнишь, была у нее девочка, у ее сына старшего, да? Зоей звали, миловидная такая девочка была еще. Ну вот, вспомнила. Что ты думаешь, не отобрала она у нее детей и саму не выгнала?! Сказала, что та изменяла, и выгнала. Как девочку жалко-о-о. Детей себе забрала через суд, всех подкупила, а детям гадости о матери говорит. А они такие хорошие, к маме хотят, но бабке сказать боятся.
– Ничего! – резко оборвала Эллины причитания мама. – Родная бабка плохо не сделает. Это молодежь детей портит. Это молодые сейчас такие пошли, совести нет, старших не уважают. Лучше бабки никто не воспитает детей. Мать потом еще ей спасибо скажет.
– Да, это тоже правда, ей-богу, правда. Бабушка тоже же ведь не враг им. Верно говоришь.
Когда чай был выпит, Элла показала ковры, и Дарина выбрала один из них. Это оказался очень дорогой, стоимостью в годовую зарплату Антона, редкий ковер ручной работы, но мама без единого слова отсчитала нужную сумму. Распрощавшись с Эллой, они вышли. У подъезда их ждал начищенный до блеска черный «Лексус» с водителем.
…мама – первое слово, которое мы говорим. Когда тебя отняли у мамы, но ты продолжаешь каждый день видеть ее и называть сестрой, что ты почувствуешь? И что ты сможешь сделать, если таков обычай твоего народа? Душераздирающий, бьющий в самое сердце роман Стеллы Прюдон о горских женщинах отзывается в сердце буквально каждого, словно написан о нем.
«У Конрада Фольксманна, молодого человека тридцати шести лет от роду, в отличие от большинства его сверстников, была цель – стать канцлером Германии. Он уже не помнил, когда ему впервые захотелось этого: то ли когда он прочёл биографию Конрада Адэнауэра и захотел стать похожим на него; то ли когда он вместе с матерью вышел на уличную демонстрацию и, скандируя лозунги за объединение обеих Германий, прошёл насквозь их тихий городок Альтенбург, что к востоку от Лейпцига; то ли когда всего через несколько дней после демонстрации, в которой и он принимал участие, рухнула Берлинская стена, и он осознал, что и он может влиять на политическую жизнь страны…».
Как найти свою Шамбалу?.. Эта книга – роман-размышление о смысле жизни и пособие для тех, кто хочет обрести внутри себя мир добра и любви. В историю швейцарского бизнесмена Штефана, приехавшего в Россию, гармонично вплетается повествование о деде Штефана, Георге, который в свое время покинул Германию и нашел новую родину на Алтае. В жизни героев романа происходят пугающие события, которые в то же время вынуждают их посмотреть на окружающий мир по-новому и переосмыслить библейскую мудрость-притчу о «тесных и широких вратах».
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.
«В тот день Дина познакомилась с парком, когда он сверху донизу усыпан желтыми липовыми сердечками. Она знала эту аллею в горячем тополином снегу, в дрожащем голубоватом инее. Она шагала с папкой под мышкой, чуть шурша по розоватому гравию аллеи. Ее каштановые волосы, уложенные вихрами, лучились и вспрыгивали на плечах.Дина возвращалась домой, получив свой самый важный в этом году заказ, обещавший безбедную неторопливую жизнь всю осень, всю зиму. Будущее теперь было определенным, очерченным и не таким тревожным: наполненные неторопливой работой дни в маленькой комнате, несколько лет назад переделанной из спальни в домашний офис.
«В перерыве между операциями заведующая акушерским отделением Первого родильного дома Мария Петровна Арсеньева зашла в ординаторскую. Она стояла у стола и просматривала медицинские карты, когда ее мобильный телефон зазвонил.– Здравствуй, Маша! – сказал мужской голос.Мария мгновенно узнала этот голос и не то что вздрогнула – содрогнулась. И как подкошенная, рухнула в кресло. Сердце бешено колотилось. Это был голос с того света. Человек, с которым она сейчас говорила – Георгий Качарава, – погиб двадцать два года назад…».
«Мамаша с коляской неспешно и гордо прошествовала на зеленый сигнал светофора и нарочито замедлилась, пристраивая коляску на поребрик.Вы замечали, как ходят беременные бабы? Как утки, только что не крякают. Полные сознания своей значимости, переваливаются с ноги на ногу. Кучкуются в скверах, а еще хуже – у пешеходных переходов. Пойдут – не пойдут, попробуй, разбери. Те, что с колясками, опасливо вытягивают головы, а эти как на параде – выпятили круглое достояние и пошли гордо, из какого-то своего иного мира снисходительно глядя на другую половину человечества – небеременную, второсортную…».
«Вера не стала звать непрошеную гостью в дом, а повела ее на берег озера. Зная о пристрастии жены к воде, Аркадий выстроил там красивую, хоть и несколько вычурную беседку, но Вера предпочитала сидеть на старой иве, гладить шершавую, нагретую за день солнцем кору и думать, как, наверное, неудобно так вот нависать над озерной гладью.Незаметно опустились тихие июньские сумерки, и темная вода лежала неподвижно, отражая, будто в зеркале, небо и старые дубы с еще не окрепшей листвой на узловатых ветках…».