Нас украли. История преступлений - [48]

И смеялся, подонок.

Сергей по-прежнему презирал свою рабыню, считал ее ничтожной тварью, ради поездки в Хандию бросившей своего ребенка.

Это как-то укрепляло его мужское самолюбие, делало из него гневного, но справедливого судью, которому позволено все.

Поэтому он отбирал у Алины деньги, и только маленькими хитростями она умудрялась приберечь что-то для себя и для ребенка.

Фокус с бочкой был однажды разгадан кем-то, своей захоронки Алина не нашла.

Теперь она прятала гонорар в пакеты с якобы запечатанным детским питанием (она уже читала все эти завитушки на ханди и ирду) и в супермаркете купила экстра-клей. Вскрывала детское питание, совала туда свернутые в трубочку деньги, засыпала этим питанием и аккуратно заклеивала.

Этот чудо-клей она не прятала, а держала в ванной, потому что, когда однажды у них случилась протечка, местный слесарь попытался им заклеить трубу. Конечно, ничего не вышло, но Алина приметила это народное средство, и у нее клей в явочном порядке стоял на всякий случай на полке.

Однако все когда-нибудь заканчивается, такое у жизни правило.

В Москве шла перестройка.

Сергей все время уезжал в командировки, возвращался возбужденный, хвастал перед Алиной, что за ним многие следят и что бочка с жидким бетоном не единственное средство, а нанятые водолазы в пруду работают лучше.

Потом, по сведениям от жен сотрудников, Сергей вышел из Одессы на корабле, сопровождая стратегический груз, медный лом. Второй корабль шел следом.

На этот рейс у руководства нашей страны возлагались большие политические надежды: это был дар дружеской стране, в ее столице воздвигнется наш медный Христофор Колумб!

При том что тамошние долго сопротивлялись.

Но медь — дорогой металл, мало ли, думали те, со временем пойдет на переплавку.

И больше никто не слыхал ни про эти судна, ни про Сергея.

Тем более что кроме меди наши отправляли туда кое-что еще, почему тамошние власти согласились на такой жуткий по внешнему облику подарок.

Но корабли пропали, оба. Видимо, затонули в шторм в Бермудском треугольнике.

Кто-то их застраховал у Ллойда, и кто-то получил огромные деньги.

Неизвестно кто, сплетничали дамы, поглядывая на Алину.

А она, которая все еще зарабатывала на жизнь переводами, жила самостоятельно и наконец вздохнула свободно.

Она больше никого не боялась, только Березина избегала как чумы.

Ее окно выходило на улицу, и Алина каждый раз видела, как пьяный капитан возвращается домой.

Но все на свете кончается, тем более счастье.

И Алина была вызвана к начальству.

Это был их знаменитый Фожкин, известный уже читателю тем, что он выпивал и дрался с женой, а она тоже выпивала, и иногда оба они ходили с фингалами и в темных очках, даже вечером, — этот Фожкин сказал:

— Ваш муж пропал без вести. Мы не знаем, что с суднами. Вам надлежит вернуться на родину. Покупайте билеты.

— У меня нет денег, — отвечала растерявшаяся Алина.

— Об этом мы позаботимся.

У Алины действительно не было денег.

Мало того, она не знала, где хранил накопленное Сергей.

Видимо, у него были свои каналы, по которым он переводил деньги на иностранные счета.

39. Россия встречает Алину

В июне месяце Алина с ребенком сошла с самолета в Шереметьеве ночью, не зная, куда податься.

При ней был багаж, два хороших чемодана и складная коляска с маленьким ребенком.

Ей в торгпредстве поменяли рунии на рубли. Одни бумажки на другие.

Она досидела в зале прилета до утра, затем на автобусе доехала до города, а там на такси добралась до Белорусского вокзала.

Она решила ехать к отцу. Может быть, он даст возможность пожить хоть какое-то время…

Когда она кое-как добралась до нужного дома, неся ребенка в одной руке, а чемоданы взгромоздив на коляску, был уже вечер.

Она стала греметь засовом калитки.

Собака не залаяла, однако подошла какая-то незнакомая женщина. Выяснилось, что этот дом они купили уже год назад.

А куда уехали прежние владельцы, она не знает.

Покупали дом у хозяйки. Хозяин? Нет. Хозяина никакого не было. Одна хозяйка с двумя детьми продавала.

— А нельзя у вас остановиться, я из-за границы приехала, пока я найду их?

— У нас негде, — был ответ.

— Я заплачу вам, — пообещала Алина.

— Нет, нет, не надо. Мой не любит чужих.

— А кто-нибудь не сдает комнату? Террасу?

— Мы тут никого не знаем. Иди, иди знай.

Алина, стоя у чужого забора, призадумалась. В этом поселке она кончала школу, здесь жили ее подруги.

В конце концов удалось найти ночлег на веранде в доме бывшей одноклассницы.

Та жила у мужа, а ее халупу снимала какая-то женщина. Она пустила Алину переночевать.

Тетка показала на топчан и принесла одно ватное скомканное одеяло. Разговора никакого не получилось. На просьбу о чае она отозвалась, что заварки нету, а кипятку принесу.

Хлеба попросить Алина не решилась.

После жаркого климата тяжеленько было коротать ночку в сырости и пронзительной холодрыге.

Алина держала сына на руках, закутавшись в одеяло, и думала, где здесь поменять доллары.

Наутро она бодро вскочила, ополоснула лицо под рукомойником и договорилась с хмурой теткой, что оставит пока что вещи здесь, съездит в Москву с ребенком и вернется к вечеру.

Когда она, усталая, но с сумкой продуктов, приехала на электричке, калитка оказалась запертой на замок.