Нас называли ночными ведьмами. Так воевал женский 46-й гвардейский полк ночных бомбардировщиков - [38]

После Победы командующий дал нам отпуск, нас отвезли в местечко Альт Резе, где раньше немцы готовили женщин-разведчиц. Прекрасные условия: дома, спортивные площадки, парк, озеро, лодки, велосипеды. Место, о котором можно только мечтать. Эскадрильи отдыхали, девочки играли в волейбол — очередное наше безумное увлечение.

Мой строгий и насмешливый начальник штаба дивизии полковник Стрелков учил меня делать сибирские пельмени, а его жена — историк — брала первые интервью для Института истории АН.

По телеграфу принимали вызов: «Нач. штаба срочно явиться в штаб дивизии». Я брала дежурный самолет: «По Вашему приказанию явилась»… — «Вот и хорошо, у нас сегодня пельмени, скажешь командиру полка, что уточняли последние представления».

Для меня сибирские пельмени были «вещью в себе». В нашей Рязанской области таких не делали. У Стрелкова их лепили все — и его жена, и ординарцы, более 1000 штук. Стрелков объяснял мне, какое должно быть мясо, что должно быть на столе к пельменям. Я увидела начштаба добрым, отзывчивым человеком, таким «своим». А как вначале не любила его…

Штаб писал последние оперативные отчеты, последние наградные листы. Уже близко был дом, и непонятная гражданская жизнь, надо было начинать все сначала…

Опять все перевернулось. У меня иногда была такая тоска, что хотелось, чтобы меня выругали, как дома, что я калоши не надела во время дождя… Думала о том, как мы приедем домой без денег, без образования, как будем жить. Хорошо, я была в высшем учебном заведении, а ведь многие девушки окончили только десятилетку, а то и того меньше, им надо было начинать учиться. За эти годы отцы и матери их постарели, не смогут их содержать, и значит, надо работать, а у них нет гражданской специальности…

Страшно было расставаться с полком. Не будет больше полка, любимых подруг. Как жить без них?

* * *

В конце мая к нам снова приехал К. К. Рокоссовский со своими главными штабными командирами и командованием 4-й ВА. Он решил устроить для нас праздник Победы. Это совпало с трехлетием нашего пребывания на фронте. Привез с собой даже фронтовой оркестр. Мы ликовали — все кончилось, прошло тысяча сто ночей, не будут больше гореть наши самолеты! Мы танцевали, пели, пили чудесное вино… И снова маршал удивил меня. Во время танцев по прямой линии ему позвонил Сталин. Музыка мешала, Рокоссовский плохо разбирал слова, но не остановил оркестр, невпопад сказал Сталину «так точно». Речь шла о том, что необходимо предотвратить столкновения с польской армией, которая собиралась пройти через наши части к англичанам…

Поздно вечером с командованием полка долго обсуждали наше будущее. Рокоссовский приказал представить к награде за последнюю операцию всех, кто заслужил. «И не скупись», — сказал он Вершинину.

У нас были готовы наградные для представления к званию Героев на 11 человек, совершивших 700–800 боевых вылетов. Удовлетворили его для 9 женщин, а двоих отложили. В пятидесятилетнюю годовщину Победы подняли наши старые представления, и им присвоили звание Героев России. Много женщин получили летом 45-го и свои последние ордена…

Маршал рассказал нам про ужин Победы в Кремле, Сталин посадил его рядом с собой, потом взял его бокал и поставил на пол. Рокоссовский замер… Поставил Сталин на пол и свой бокал. Потом взял его, Константин Константинович сделал то же, чокнулись. И тогда Сталин сказал: «Уважаю тебя, как мать Землю»…

Утром генеральская команда играла в волейбол против команды 2-й авиаэскадрильи. Рокоссовский сказал мне, что он умеет хорошо гасить. Однако генералы проиграли нашим девушкам с совершенно разгромным счетом.

* * *

В Альт Резе произошло одно из последних чрезвычайных происшествий в полку. Молодая летчица, прибывшая в полк после окончания аэроклуба где-то в глухом сибирском местечке примерно за пять-шесть месяцев до конца войны, вдруг неожиданно родила в конце мая 1945 года. Мы знали, что у нее был муж из этого же клуба, что он погиб, но никто не предполагал, что она ждала ребенка. Она всегда рвалась летать на задания, а когда окончилась война, стремилась как можно чаще быть дежурным летчиком. Кажется, на ее счету было больше сотни боевых вылетов.

Когда она начала полнеть, а это только в Альт Резе стало особенно заметно, подружки заставляли ее заниматься физкультурой, не давали много есть, не подозревая, что ей вот-вот родить… Ночью она пришла к врачу, и ее отправили в авиационный военный госпиталь, там и появился на свет белоголовый мальчик. Раненные летчики ходили его смотреть. Это было ЧП! Первая реакция — возмущение! Это в нашем-то полку!

Когда мы с Бершанской приехали к Вершинину, страшно расстроенные, он долго смеялся, а потом произнес речь, смысл которой можно передать так: «Дуры вы, дуры, она же герой, она с ребенком летала на боевые, война окончилась, ее награждать надо, не возмущаться. Надо подумать, как ей помочь».

Мы уже были в Швейднице, когда приехала к нам Аня с малышом. Что тут делалось: шили пеленки, рубашечки. Даже братцы привезли какие-то детские принадлежности.

Ведь и правда! Война окончилась, и началась новая жизнь. Может быть, это было и символично — первый мужчина в нашем строгом полку!