Нарушенная клятва - [6]

Тилли спокойно подошла к зеркалу и пригладила волосы. Она уже давно не носила ни чепца, ни формы для прислуги, и сегодня на ней было самое темное из ее платьев — фиолетовое из рубчатого плиса. Его подарил ей Марк на прошлое Рождество вместе с небольшой брошью в виде веточки ландыша — четырнадцать маленьких бриллиантов в золотой оправе. Брошь когда-то принадлежала его матери. Это была единственная вещь, оставшаяся у него после того, как ему пришлось забрать из банка и продать все ее драгоценности, чтобы поправить свои сильно пошатнувшиеся дела.

Прошло не менее пяти минут, прежде чем Тилли открыла дверь диванной. Она не постучалась, и эта дерзость не ускользнула от внимания молодой дамы, сидевшей в кресле у камина.

— Вы хотели видеть меня, миссис Картрайт?

— Да, Троттер, иначе я не посылала бы за вами. — Джесси-Энн оглядела высокую худую женщину, стоявшую перед ней. — Сразу перейду к делу. Нет нужды напоминать вам, что ваше положение в этом доме причиняет массу неудобств.

— Кому, миссис Картрайт?

— Не дерзите, Троттер, и помните, с кем вы разговариваете.

— Я помню. И очень сожалею. Дама, говорящая со мной в таком тоне, не имеет ничего общего с милой девушкой, которую я знала когда-то.

Лицо Джесси-Энн Картрайт прямо-таки побагровело, но даже этот гневный румянец не мог в полной мере отразить охватившего ее бешенства. Эта ничтожная служанка смеет выражаться, как леди! Годы общения с мистером Бургессом не пропали даром. Джесси-Энн боролась с сильнейшим желанием вскочить и влепить ей пощечину. И все же она сама не смогла бы объяснить причину этой лютой ненависти к своей бывшей няне. Дело было не только в том, что из-за Троттер отец отдалился от детей — хотя и в этом (причем в немалой степени) тоже. Вернись они все сюда после смерти матери, она, Джесси-Энн, не стала бы так торопиться выходить замуж, чтобы ускользнуть из-под тяжелой руки властной бабушки. Нельзя сказать, что ей совсем уж не нравился Долмэн Картрайт, но замужество оказалось для нее достаточно трудным испытанием, а жизнь в семье мужа — ничуть не легче, чем под постоянным двойным давлением со стороны матери и бабушки.

Джесси-Энн кашлянула, чтобы справиться со своей яростью.

— У меня нет ни малейшего желания тратить время на долгие разговоры с вами, Троттер. Я велела вам прийти только для того, чтобы сообщить: с этой минуты я беру на себя все заботы о доме и буду благодарна вам, если вы будете оставаться в помещениях для прислуги до окончания похорон моего отца.

Тилли взглянула сверху вниз в ее круглое, пухлое, почти детское лицо:

— Прошу прощения, миссис Картрайт, но я не смогу выполнить ваше распоряжение. Я намереваюсь исполнять свои обязанности экономки до того момента, как будет оглашено завещание вашего отца: тогда я узнаю, каковы были его пожелания. Хочу также сообщить вам, миссис Картрайт, что на протяжении последних четырех лет ваш отец убеждал меня выйти за него замуж. У меня были свои причины, чтобы не принимать его предложения, но сейчас я очень, очень сожалею, что совершила эту глупую ошибку. Однако даже окажись я в положении законной хозяйки этого дома, думаю, что проявила бы достаточно такта, чтобы скрыть свои истинные чувства к вам, какими бы они ни были. — Тилли чуть вздернула подбородок. — А сейчас, с вашего позволения, миссис Картрайт, я вернусь к своим обязанностям. Ужин будет подан в семь, как обычно.

Почти у самой двери она услышала пронзительный, срывающийся на визг вопль Джесси-Энн:

— Троттер!!!

— Да, миссис Картрайт?

— Да как вы смеете!.. Как вы смеете!

Тилли взглянула через комнату на маленькую ощетинившуюся фигурку.

— Смею, миссис Картрайт, — тихо ответила она. — Смею, потому что была вашему отцу нянькой, женой и хозяйкой его дома на протяжении двенадцати лет.

Онемев от ярости, Джесси-Энн обеими руками вцепилась в собственные волосы, прикрытые черным кружевным чепцом. В этот момент дверь, ведущая из диванной в столовую, отворилась и в комнату, улыбаясь, вошел Джон.

— Прошу… п…прошу прощения, Джесси-Энн, но я с. случайно оказался рядом. В…вообще-то я как раз собирался войти, когда т…ты набросилась на нее. Н…н…ну, скажу тебе, Трот…Троттер оказалась на высоте. Она п…просто положила тебя на обе лопатки, Джесси-Энн.

— Замолчи! Ты, кретин, безмозглый идиот, заткнись, слышишь!

Доброжелательная улыбка исчезла с лица Джона: оно стало напряженным и жестким. Голосом, совсем не похожим на свой обычный, мягкий голос, хотя и заикаясь еще сильнее, Джон произнес:

— Н…не с…смей говорить со мной так грубо, Джесси-Энн. Это… это т…ты забываешься, а н…не Троттер. Если мне когда-то и п…п…приходилось быть свидетелем недостойного обращения с…с прислугой, т…так это сейчас. Ты п…просто взбесилась, Джесси-Энн. А Трот…Троттер ты не любишь потому, что она к…красивая женщина и умеет держаться так, как т…тебе никогда не суметь, ведь в т…тебе нет достоинства. Да, д…достоинства. В…вот. Я д…давно хотел сказать тебе это, так что н…не жди, что я буду извиняться: ждать придется д…д…долго.

Джесси-Энн, окаменев, воззрилась на брата. Он был всего на два года моложе ее, но она всегда обращалась с ним как с глупым ребенком, которого можно в любое время выставить из комнаты.