Народные моджахеды «Муджахидин Хальк» - [6]
В 1981 году, после того, как парламент объявил импичмент Саиду Аболхасану Банисадру, первому демократически избранному президенту Ирана, МХ объявили о начале массовых протестов. Незадолго до их начала власти распорядились арестовать Масуда Раджави и одного из тогдашних лидеров МХ Мусу Хайбани, однако найти их не смогли. В тот же день МХ объявила о начале вооружённой борьбы с правительством.
20 июня состоялись обещанные демонстрации. Они прошли в семи городах и закончились жестокими разгонами. По разным данным, до 50 человек было убито и более тысячи арестовано. 25 июня в радиотрансляции Хомейни назвал МХ «главным врагом» Республиканской партии и аятолл.
А уже на следующий день после демонстрации начались аресты членов МХ. Официальные источники МХ говорят о сотнях казнённых и 2500 арестованных в период между 21 и 22 июня.
И уже через 8 дней, 28 июня 1981 года бойцы МХ взрывают штаб-квартиру хомейнистской Иранской республиканской партии, когда там как раз шло собрание, в результате чего погибает 74 партийца, в том числе аятолла Бехешти, второй человек в партии после аятоллы Хомейни. Нужно заметить, что это событие официальные источники МХ сегодня обходят стороной.
Всего количество убитых режимом членов МХ сама организация оценивает в 120 тыс. при 150 тыс. арестованных. Впрочем, эти цифры вполне могут оказаться завышенными, и проверить их на сегодняшний день достаточно проблематично.
Уже в июле 1981-го Масуд Раджави и руководство МХ сбегают в Париж, где создают Национальный Совет Сопротивления Ирана (НССИ), считающий себя «парламентом в изгнании», где находится до 1986 года. Большое количество членов МХ перемещаются в Ирак, где режим Саддама Хусейна расселяет их в военных лагерях вдоль иранской границы. Однако и на территории Ирана не прекращается воружённая борьба сторонников МХ. Один из членов ОМИН, Ибрахим Задех, убивший в ходе атаки смертника 13 членов КСИР и аятоллу Саддуки, советника Хомейни, в июле 1982-го, написал:
«Я хочу умереть, приближая строительство бесклассового общества: чтобы жила наша революционная традиция и чтобы отомстить за наших товарищей, убитых кровожадным реакционным режимом».
«Враг моего врага — мой друг»
Начало ирано-иракской войны неожиданно предоставило МХ ещё одну возможность поквитаться с ненавистным режимом аятолл. Поспособствовала этому сделка президента Франции Жака Ширака с Тегераном. Первый изгнал Раджави и множество деятелей МХ из страны в обмен на освобождение заложников, удерживаемых проиранскими группами в Ливане. Ряд фактов, в том числе утверждение Госдепартамента США, свидетельствуют о том, что МХ выступила в ирано-иракской войне 1980–1988 годов на стороне Саддама Хусейна.
В конце войны отряд в 7000 членов МХ, вооружённый и экипированный Ираком, под лейблом «Национально-освободительная армия Ирана» (NLA) под прикрытием ВВС Ирака пересёк иранскую границу, заняв город Исламабаде-Герб (около 90 тыс. населения). После контратаки Ирана NLA отступили в Ирак, потеряв 1400 человек убитыми и пропавшими без вести. МХ заявляет о 55 000 убитых бойцов КСИР, басиджей и солдат вооружённых сил Ирана (цифра выглядит явно преувеличенной). Свою тогдашнюю операцию МХ назвала «Вечный свет», а контратака Ирана известна как «Операция “Мерсад”».
В ночь на 18 июня 1988 года Ирак при поддержке МХ начал «Операцию сорока звёзд». Осуществив более 530 самолёто-вылетов и активно применяя нервно-паралитический газ, ВС Ирака атаковали иранские войска в районе г. Мехран, убив и ранив более 3500 человек и почти полностью уничтожив дивизию КСИР. В это время на западе Ирана МХ начала операцию «Афтаб».
Сообщается, что примерно в то же время около 5000 бойцов МХ присоединились к отрядам Саддама в битве за Киркук.
Результаты этого вторжения для членов МХ, находившихся в тюрьмах Ирана, были катастрофическими. Иранский режим выбрал их в качестве объектов мести и после издания Рухоллой Хомейни секретной фетвы начал массовые пытки и убийства не только членов МХ, но и участников всех других левых и оппозиционных групп, находившихся тогда в заключении, таких как Народная партия Ирана «Туде» (просоветская партия), Организация партизан-фидаинов иранского народа, «Рахе Каргар» (Организация революционных рабочих Ирана), «Комала» (Революционная организация курдского рабочего народа, маоистского толка), Демократическая партия Иранского Курдистана (националистического толка).
Вот слова из фетвы Хомейни:
«Тот, кто на любом этапе продолжает принадлежать мунафикинам[5], должен быть казнён. Немедленно уничтожьте врагов ислама. Те, кто находится в тюрьмах по всей стране и остаются непоколебимыми в поддержке “Муджахедин Хальк”, воюют с богом и обречены на казнь».
Процесс приговаривания к смерти занимал несколько минут. Если заключённые не желали сотрудничать с режимом, то это считалось признаком симпатии к муджахединам, и их немедленно казнили. Первоначально казни проводились через расстрел, но позже он был заменён повешением.
В Тегеране в тюрьмах Эвин и Гохардашт казни проходили каждый час с 7:30 до 17:00. В первую ночь было казнено почти 3800 человек. Чтобы упростить казни, в тюрьме Эвин (которая, кстати, до сих пор используется для содержания и пыток заключённых иранского режима) заключённые были отравлены. В среднем в августе и сентябре 1988 года осуществлялось по несколько сотен казней в день, достигнув рекордной отметки в 8000 человек за две недели.
«Цвета параллельного мира» — сборник рассказов бывшего беларуского политзаключенного Николая Дедка. Автор был арестован в 2010 году по обвинению в акциях прямого действия в Минске и провел в заключении пять лет. В сборнике представлено 16 рассказов и эссе, написанных в неволе и после выхода на свободу и повествующих о «многоцветных» ситуациях тюремной реальности — комичных и ужасающих, оптимистичных и мрачных.Будучи убежденным анархистом, автор сопровождает свои наблюдения размышлениями о политической составляющей увиденного и анализом механизмов контроля в карательной системе и обществе в целом.
Годы Первой мировой войны стали временем глобальных перемен: изменились не только политический и социальный уклад многих стран, но и общественное сознание, восприятие исторического времени, характерные для XIX века. Война в значительной мере стала кульминацией кризиса, вызванного столкновением традиционной культуры и нарождающейся культуры модерна. В своей фундаментальной монографии историк В. Аксенов показывает, как этот кризис проявился на уровне массовых настроений в России. Автор анализирует патриотические идеи, массовые акции, визуальные образы, религиозную и политическую символику, крестьянский дискурс, письменную городскую культуру, фобии, слухи и связанные с ними эмоции.
В монографии осуществлен анализ роли и значения современной медиасреды в воспроизводстве и трансляции мифов о прошлом. Впервые комплексно исследованы основополагающие практики конструирования социальных мифов в современных масс-медиа и исследованы особенности и механизмы их воздействия на общественное сознание, масштаб их вляиния на коммеморативное пространство. Проведен контент-анализ содержания нарративов медиасреды на предмет функционирования в ней мифов различного смыслового наполнения. Выявлены философские основания конструктивного потенциала мифов о прошлом и оценены возможности их использования в политической сфере.
Водка — один из неофициальных символов России, напиток, без которого нас невозможно представить и еще сложнее понять. А еще это многомиллиардный и невероятно рентабельный бизнес. Где деньги — там кровь, власть, головокружительные взлеты и падения и, конечно же, тишина. Эта книга нарушает молчание вокруг сверхприбыльных активов и знакомых каждому торговых марок. Журналист Денис Пузырев проследил социальную, экономическую и политическую историю водки после распада СССР. Почему самая известная в мире водка — «Столичная» — уже не русская? Что стало с Владимиром Довганем? Как связаны Владислав Сурков, первый Майдан и «Путинка»? Удалось ли перекрыть поставки контрафактной водки при Путине? Как его ближайший друг подмял под себя рынок? Сколько людей полегло в битвах за спиртзаводы? «Новейшая история России в 14 бутылках водки» открывает глаза на события последних тридцати лет с неожиданной и будоражащей перспективы.
Книга о том, как всё — от живого существа до государства — приспосабливается к действительности и как эту действительность меняет. Автор показывает это на собственном примере, рассказывая об ощущениях россиянина в Болгарии. Книга получила премию на конкурсе Международного союза писателей имени Святых Кирилла и Мефодия «Славянское слово — 2017». Автор награжден медалью имени патриарха болгарской литературы Ивана Вазова.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.