Народ о религии - [31]

Схватили они то яйцо и велели его сварить. Сварили им яйцо, подали. И не знают, как его делить. Судили они, рядили, ничего не придумали. Наконец порешили на том, что тот съест яйцо, кто лучше других присказку скажет.

Первым взял яйцо капутин, начал его чистить и приговаривает:

— Очисти его от скорлупы-неправды.

Только хотел он положить яйцо в рот да проглотить, как из его рук берет яйцо бернардинец. Взял яйцо, посыпает его солью и приговаривает:

— И посоли его солью мудрости.

Сказал это и хотел положить яйцо в рот да съесть его. Но тут берет яйцо у него из рук иезуит. Покосился он на своих товарищей и говорит:

— Очистился от скорлупы-неправды, посыпался солью мудрости, так войди во чрево твоего пана.

С этими словами положил яйцо в рот и проглотил. С тех пор капутины и бернардинцы перестали дружить с иезуитами. ⁷

7. ЛИСА-КАТОЛИЧКА

Шла себе лиса и нашла жареное мясо в западне. Догадалась, что это ее хотят поймать, и не тронула мяса. Пошла дальше, а навстречу ей медведь.

—. Куманек-голубок, кушал ты сегодня?

— Нет, кумушка-голубушка, — отвечает медведь, — не пришлось.

— Ну, пойдем, я сведу тебя в одно место, славный завтрак будет! Сама бы съела, да середа сегодня, мне нельзя: я католичка.

— Спасибо, кумушка-голубушка, пойдем!

Вот лиса и привела медведя к западне. Только он дотронулся до мяса — западня захлопнулась и подняла его кверху. Лиса тогда схватила мясо и давай есть.

Медведь ей говорит:

— Кумушка-голубушка, сегодня же середа!

— Э, куманек-голубок, пусть тот середит, кто вверх глядит.

8. ИСПОВЕДЬ ШЛЯХТИЧА

Исповедовался шляхтич перед бернардинцем. Говорил он про то, про это и наконец признается:

— Целовал чужую жену.

И в свое оправдание добавляет, что не делал бы этого, да люди ему присоветовали, что это, мол, от болезни глаз помогает.

А бернардинец на это отвечает:

— Не верю, коли бы то правда была, я уже сквозь стену видел бы.

Пародии на молитвы и богослужение

Русские

1. СОЛДАТСКОЕ «ОТЧЕ НАШ»

В одно прекрасное время солдат находился у генерала на вестях в передней комнате. Закурил трубку и говорит:

— Эхма, плохая моя доля! Разуму хотя и много, да денег нет ни гроша.

А в это время генерал находился в кабинете, занимался письменными делами и услыхал, как солдат обижается на свою долю. Любопытство подстрекнуло его спросить, и он вскричал:

— Вестовой, поди сюда!

Вестовой подходит и говорит:

— Что изволите, ваше превосходительство?

— Что ты за умница такая, что у тебя разуму много?

— Конечно, много, ваше превосходительство! Я на каждый вопрос могу отвечать и ни в чем не запнусь.

— Хорошо, посмотрим, как отвечать-то будешь.

Генерал начал спрашивать вестового:

— Послушай, вестовой, почему это так: бог сотворил небо и землю и всем управляет, ему должны вес повиноваться и исполнять его заповеди, а мы говорим ему «ты», а не «вы», а начальнику — «вы»?

Вестовой отвечал:

— Вас, чертей, много, а бог один, поэтому и говорим ему «ты», а не «вы», ваше превосходительство.

Генерал отвечал:

— Хоть ты и правду говоришь, но лично оскорбил меня, за это тебе грех будет.

— Эх, ваше превосходительство, горе теперь грехи искать: грех скончался, правда сгорела, правосудие убежало, добродетель ходит по миру, свобода под арестом, закон на пуговицах, верность на аптекарских весах, надежда с якорем на дне моря да и терпение скоро лопнет.

Генерал подумал да и говорит:

— Вижу, на словах-то ты ловкий, как на деле-то будешь…

Вестовой отвечал:

— Я и на деле такой же, ваше превосходительство. Извольте спрашивать о полковнике или генерале, я на все буду отвечать словесно; молитвы, заповеди в особенности, как дважды два, много лучше соборного пономаря отвечу, без запинки.

— Хорошо, посмотрим, как-то отвечать ты будешь Читай-ка мне хоть… «Отче наш».

— Извольте слушать, ваше превосходительство.

Вестовой начал читать:

— Когда солдат в строй вступает,

Тяжко вздыхает и говорит:

«Отче наш».

Румяная заря играет,

Рота командира ожидает, —

Иже еси.

Шумит, гремит,

Рвется, как

На небеси.

Подайте палок и плетей

Для солдатских плечей

От солнечных лучей.

Да святится.

Тогда солдат солдата,

По приказанью начальства,

Бьет и в уме своем клянет

Имя твое.

Потом входит к ним фельдфебель,

Кричит: «Стройся, равняйся,

Смотри на начальника бравей!»

Да приидет.

Теперь вся рота наша в отряде,

Командир наш помрет,

Будет во аде,

Тамо же будет

Царствие твое.

Вот здесь командуешь нами,

А там будешь командовать чертями, —

Над ними

Да будет воля твоя.

Там будешь более в почете,

Нежели у нас в батальоне или роте,

Яко на небесах.

Хоть ты не более червя,

Который пресмыкается

И на земли.

Провиант наш ты на что меняешь?

У нас последнее отнимаешь.

Ведь это —

Хлеб наш насущный

Царь нам от казны отпускает, —

Даждь нам днесь.

А если мы перед тобой в чем провинились

Или на службу не явились,

В кабаке просидели, —

Остави нам.

А что вы муку нашу продаете,

А денежку в карман кладете,

Это за вами —

Долги наши.

Хотя вы мукой не торгуете,

Ничем не барышуете,

Яко же и мы оставляем,

Если с нами честно разочтетесь

И во всем нас удовлетворите.

А если по-прежнему, то будете

Должниками нашими.

А командир наш до самой смерти

Смотрел на нас сурово, —

Не дай нам бог другого

И не введи нас во искушение

Но избави нас,