Народ-богатырь - [5]

Русские летописцы долгое время почти ничего не сообщали о печенегах, но это вовсе не означало, что на степной границе Руси было спокойно. Константин Багрянородный писал, что печенеги часто «грабят Русь и причиняют ей много вреда и убытков». Видимо, набеги печенегов на русское пограничье стали привычным делом, в них уже не видели ничего необычного, достойного упоминания на страницах летописей. Кстати, в летописях нет ни одного упоминания о нападениях печенегов на торговые караваны, следовавшие из Киева в Константинополь, хотя, по свидетельству того же Константина Багрянородного, поездки русских людей через Печенегию зачастую не отличались по опасности от серьезных военных походов.

Лодки (однодеревки), нагруженные товарами из Новгорода, Смоленска, Чернигова и других городов, собирались в караван у Киева и затем под сильной охраной спускались вниз по Днепру, к порогам. Уже при прохождении четвертого порога «все ладьи причаливают к земле носами вперед; отряженные люди сходят держать с ними стражу и уходят; они неусыпно держат стражу из-за печенегов». Следующая опасность подстерегала караваны за седьмым порогом, на так называемой Крарийской переправе. «Эта переправа шириною приблизительно равна ипподрому (примерно 80 м. — В. К.), так что долетает стрела стреляющего с одной стороны на другую. Посему печенеги приходят и на это место и нападают на русов». Опасность подстерегала торговые караваны и на морском побережье от Днепра до реки Селины (в гирле Дуная). «Пока они не минуют реки Селины, по берегу за ними бегут печенеги. И если море, что часто бывает, выбросит однодеревки на сушу, то они все их вытаскивают на берег, чтобы вместе противостоять печенегам».

Деятельность византийских дипломатов в причерноморских степях заметно активизировалась, когда князь Святослав, одержав ряд побед над императорскими легионами, утвердился на Дунае. Византия не пожалела золота и других даров, чтобы снова направить печенежскую орду против Руси. В 968 г., воспользовавшись отсутствием князя Святослава, с которым ушла на Дунай большая часть русского войска, печенеги подступили к Киеву, столице Древней Руси.

Осада Киева печенегами подробно описана в русской летописи. В городе, окруженном бесчисленным множеством врагов, заперлась княгиня Ольга с внуками Ярополком, Олегом и Владимиром. Кольцо осады было настолько плотным, что «нельзя было ни выйти из города, ни весть послать, и изнемогали люди от голода и жажды». На другой стороне Днепра собрались воины русского воеводы Претича, приготовили ладьи, но оказать серьезной помощи осажденной столице они не могли: воинов было слишком мало. Тогда киевляне «затужили» и начали говорить: «Нет ли кого, кто бы мог передать весть на другую сторону Днепра, что, если не приступите утром под город, сдадимся печенегам!» И сказал один отрок: «Я могу передать!» Он вышел из города с уздечкой в руках и, проходя через печенежский лагерь, спрашивал по-печенежски: «Не видел ли кто-нибудь коня?» Печенеги приняли его за своего, и юноша беспрепятственно прошел к Днепру, бросился в воду и поплыл. Печенеги стали стрелять вслед ему из луков, но было поздно: юношу подобрала лодка с другого берега Днепра. Отрок передал дружине воеводы Претича наказ киевлян. Воевода решил: «Подступим завтра утром в ладьях и княгиню и княжичей умчим на эту сторону, а если этого не сделаем, погубит нас Святослав!»

Утром трубачи воеводы Претича громко затрубили в боевые трубы, и ладьи с дружиной поплыли к Киеву. Печенеги, подумав, что это возвращается князь Святослав с войском, бежали. Один из печенежских вождей приехал для переговоров, спросил воеводу Претича: «А ты князь ли?» На что воевода ответил: «Я муж его и пришел в сторожех (в передовом отряде), а за мной идет воинов бесчисленное множество». Военная хитрость удалась. Устрашенный печенежский вождь предложил: «Будь мне друг!» — и обменялся с русским воеводой подарками. «И отступили печенеги от города», — закончил рассказ летописец. Так мужество и находчивость безвестного отрока и военная хитрость воеводы Претича спасли столицу от печенегов.

Однако печенежская орда, отступив от столицы, кочевала совсем недалеко, у реки Лыбедь. Киевляне срочно послали к Святославу гонца: «Ты, княже, чужую землю ищешь и бережешь, а о своей забыл, чуть было нас не взяли печенеги…» Святослав вскоре вернулся с дружиной в Киев, «собрал воинов и прогнал печенегов в поле, и было мирно». Быстрая печенежская конница ничего не могла поделать против глубокого строя русской пехоты, подкрепленной с флангов конными дружинами. Воины, сомкнув щиты и выставив копья, создавали подвижную непреодолимую «стену». Святослав с обычной стремительностью двигался в глубь степей, высылая впереди полков конные отряды и воинов на быстрых ладьях. Но этот успех Святослав не закрепил: он вскоре снова ушел с войском на Дунай. И уже в 971 г., по сообщению летописца, киевскому князю снова пришлось «думать с дружиною своею» о том, что «печенеги с нами ратны», беспокоиться за свой тыл.

Воевода Свенельд имел все основания советовать князю Святославу возвращаться обратно в Киев «на конях», а не в ладьях через днепровские пороги, потому что «стоят печенеги в порогах». Святослав не послушался совета старого воеводы и жестоко поплатился. Когда он с малой дружиной возвращался водным путем, печенеги, по словам летописца, «заступили пороги, и нельзя было пройти через пороги». Святославу и его спутникам пришлось зимовать в Белобережье. Весной 972 г., когда Святослав снова попытался прорваться через пороги, на него «напал Куря, князь печенежский, и убил Святослава, и взял голову его, и из черепа его сделал чашу, оковав (золотом), и пил из нее».