Нарочно не придумаешь - [8]

Послышались шаги, но я не подняла головы, посетители сами себя обозначат.

— Опять электрика барахлит? — услышала я голос Петровича.

— Мне Даша нужна, — ответил Андрей.

Они пришли вдвоём, он и Макс, и сейчас стояли в нескольких метрах и смотрели на меня.

— Даша ты их знаешь? — спросил Николаевич и взял в руки большой железный прут.

— Знаю, — ответила я и пошла к братьям.

Спасибо моим коллегам, не дадут в обиду. Николаевич прут не положил, а только опустил его, а вот Петрович взял в руки большой ключ, встав со стула, уставился на гостей.

— Даша, нам нужно поговорить, — сказал Макс, когда я подошла ближе.

— Я так не думаю, — ответила я. — Мы с вами чужие люди, общих дел у нас нет, и не предвидится в будущем, а о прошлом я вспоминать не хочу.

— Ты не хочешь, а нам необходимо объясниться, чтобы снять камень с души! — воскликнул Андрей.

— Прощайте, господа, — спокойно ответила. — Я не обязана помогать вам, снимать ваши камни, а будете настаивать — уйду из дома. Я теперь совершеннолетняя, и мама мне не указ, или вернее сказать, Виталий Григорьевич.

— Как совершеннолетняя?! — воскликнул Макс. — Когда у тебя был день рождения?

— Какая теперь разница, главное, что он был, — ответила я и, развернувшись, направилась в подсобное помещение.

Перед тем, как захлопнуть дверь, я услышала, как Петрович попросил гостей удалиться.

Вечером я не пошла домой ночевать. Маша с удовольствием предложила мне переночевать у неё. А ещё я получила письмо от адвоката отца. Дядя Серёжа вручил его мне тем же вечером.

Адвоката и большого друга отца Евгения Степановича я помнила плохо. В последние годы перед смертью отца он уже не приходил к нам в гости. Папа тогда и сам не часто появлялся дома, а Евгений Степанович никогда не скрывал своего негативного отношения к моей маме, считал, что папа сделал неправильный выбор. Последний раз я видела его, наверное, лет в десять. Помню только, что он всегда дарил мне вкусные конфеты и ещё разговаривал со мной, как со взрослой, и мне это нравилось.

— Тебе следует сделать выбор, — только и сказал он.

В письме было приглашение на оглашение завещания моего отца той части наследства, которую он завещал мне. Я так понимаю, что мама свою часть уже получила, а моя часть дожидалась моего совершеннолетия. Очень предусмотрительно со стороны отца, маме он не доверял, как знал, что найдётся шустрый сосед и загребёт всё под себя.

Глава 7

Даша.

В кабинете юриста уже сидели мама и Виталий Григорьевич. Евгений Степанович сидел с каменным лицом, и только когда зашла я, он улыбнулся и предложил мне сесть в кресло напротив родственников. За мной в кабинет вошёл Макс и сел рядом с отцом.

— Все собрались, — холодно произнёс Евгений Степанович, — тогда я начну. Даша, твой отец разделил своё состояние на две равные части. Твоя мама, Даша, уже получила свою долю. Подтвердите, Регина Геннадьевна, — и дождавшись утвердительного кивка от мамы, продолжил. — Вторая часть денег, вложенная в акции фирмы твоего отца, до твоего совершеннолетия находилась в управлении нашей адвокатской конторы, и сейчас, когда ты достигла совершеннолетия, у тебя есть несколько способов распорядиться ими.

— Не устраивайте драму! — злобно произнёс Виталий Григорьевич.

— Даша, у тебя 51 % акций фирмы твоего отца, и около 500 тысяч рублей вложено в другие ценные бумаги, — не обращая внимания на выпад маминого мужа, продолжил Евгений Степанович. — Ты можешь войти в совет директоров и голосовать своими акциями или предать управление ими третьим лицам, а сама будешь получать дивиденды. Если ты не хочешь продолжать бизнес отца, то мы выставим твои акции на аукцион, но часть денег заберёт себе наша адвокатская контора. Прочие акции остаются у тебя.

— Я готов купить весь пакет акций, — сказал Виталий Григорьевич, — по номиналу.

— Мне хватит на отдельную квартиру, если продать акции? — спросила я Евгения Степановича.

— У тебя есть доля в вашей с матерью квартире, — удивлённо ответил адвокат.

— Это уже не наша квартира, — сказала я.

— Я понимаю тебя, девочка моя, — строго ответил Евгений Степанович. — Ты не хочешь тратить время и нервы, чтобы обрести законную собственность, но я не позволю тебя обокрасть!

— Что значит обокрасть? — спросил Макс.

— Ей принадлежит половина квартиры, а не комната в пятнадцать квадратных метров, — холодно ответил Евгений Степанович. — Вам придётся выплатить ей половину коммерческой стоимости квартиры или купить другую квартиру не меньшей площадью, чем половина квартиры, в которой она проживала.

— Мне бы хотелось закончить всё поскорее, — попросила я. — Выставляйте акции на аукцион. Евгений Степанович, мне нужно подписывать сейчас бумаги?

— Я подготовлю бумаги и найду тебя, — ответил он. — Временно ты можешь пожить в квартире моего сына, он заграницей и приедет через год, — Евгений Степанович протянул мне конверт. — Там ключи и адрес, а твои вещи принесут мои люди.

— Спасибо, Евгений Степанович! — ответила я. — А вас, господа, я хочу забыть, как страшный сон, — Обратилась я к Максу и Виталию Григорьевичу.

— Как ты можешь так говорить? — возмутилась мама.

— Спасибо, мама, за всё, но у меня нет долгов перед тобой. Прощай! — ответила я и вышла за дверь.