Наркосвященник - [4]
– Прости, – сказал Тони. – Может, мне выйти на улицу и посмотреть?
– От этого она быстрее не появится.
– Но ведь...
Тони пожал плечами. Он не мог бездействовать. Жестами он стал показывать, что надо бы как-то ускорить процесс, он мог бы вмешаться, поторопить или подмаслить, чего бы это ни стоило.
– Ладно, иди, – сказал Дэвид. – Может, мне от этого полегчает.
– Ну да, я и говорю, – расплылся Тони и вскочил с места.
Вместо того чтобы обойти скамьи, он двинулся прямо через центральный проход. До Дэвида то и дело доносился его шумный голос:
– Здравствуйте, миссис Рэмсботтом. Какая у вас красивая шляпка!
Через плечо Дэвид видел, как Тони уже мило болтает с его матушкой. Та вовсю улыбалась, жадно вглядываясь в его бархатные карие глаза и синеватые губы, в решительную складку у его рта, еще более упрямую, чем будь он даже младшим братом Омара Шарифа[4]. Дэвид чуть было не застонал, но вовремя переключился на какой-то мотивчик. Он стал без слов подпевать хору, похоже, какие-то итальянские песни.
Маркус Бэббэдж вытянулся вперед:
– Ты не волнуешься?
– Какой смысл? – повел головой Дэвид. – Невеста, наверное, хочет заставить нас подождать.
– Да, наверное. Но я-то тогда почему так волнуюсь?
– Ты тоже можешь сходить посмотреть, если хочешь.
Маркус оглянулся и выжидающе посмотрел на дверь. Дэвид перевел взгляд на ризницу, откуда в недоумении выглядывал отец Чарлз. Дэвид попытался изобразить бровями что-то типа "ни черта не понимаю", и старик, вероятно, сообразив в чем дело, кивнул и снова исчез.
Глядя через плечо, Дэвид попытался отыскать глазами Тони. Его нигде не было, но зато появилась Карен, стремительно вбежавшая в узкой юбочке и белых туфлях на каблуках. Похоже, что-то произошло. Как только она ворвалась в ужасном волнении, сметая с лавки лилии, Дэвид сразу же заподозрил неладное.
– Там оцепление!
– Что?
– Оцепление!
Она, задыхаясь, смотрела ему прямо в глаза, ведь это из-за него теперь у всех будут неприятности.
– Копы?
Маркус Бэббэдж помотал головой, будто стряхивая что-то:
– Ах ты, блин! Чертовы свиньи...
Дэвид все смотрел назад в сторону придела. Тони уже, наверное, сбежал. Не было смысла отлавливать его у главного входа. Он вышел через заднюю дверь в парк... а потом? Наверняка попался. Да, скорее всего, они схватили его прямо за парком.
Дэвид хлопнул себя по лбу.
– Ну, конечно же, будет оцепление, ведь сегодня снимается какой-то грандиозный фильм на Гросвенор-сквер, я совсем забыл. Вот и все. – И он усмехнулся, глядя на Маркуса, а потом добавил: – Изображают демонстрацию возле американского посольства, ну, против Вьетнама.
Маркус был ужасно взволнован, но, уцепившись за мысль насчет фильма, вздохнул с облегчением.
– А ты откуда знаешь? – спросила Карен с явным подтекстом: ты один знаешь, хотя никто даже и не слышал.
– Отец Чарлз мне говорил, – ответил Дэвид. – Наверное, надо посмотреть, может ли машина Анабеллы сюда подъехать.
Он встал, улыбнулся своим родственникам, сидящим по левую руку от него, затем направо – родственникам Анабеллы. Различия между ними уже почти не замечалось – те же причудливые шляпки, одинаково красные лица у стариков и невообразимые прически у молодежи. Все они смотрели на него в ожидании, и в глазах у них читался один и тот же вопрос: "В чем дело?"
Дэвид широко улыбался, пока не устал, и тогда уже успокаивающе махнул рукой. Хор затянул "Иерусалим" – наконец хоть что-то на английском. Дэвид узнал эту вещь еще по вступлению и запел одновременно с сопрано, так что голос его зазвучал даже громче, чем у солистки: "На этот горный склон крутой..."
У него был сильный голос, возможно, немного грубоватый на высоких нотах, но на низких – просто красивый. "Ступала ль ангела нога..."[5]
Единственное, что ему мешало, так это чрезмерная чувствительность и эмоциональность. Если бы он не прожигал праздно свое время в баре, то мог бы далеко пойти. Он знал, как можно увлечь толпу.
"И знал ли наш агнец святой..."
Он отбивал ногой такт, ступня то ходила в сторону, то очерчивала круг. Собравшиеся в церкви либо смеялись, либо тихонько ухмылялись. Казалось, все успокоились: жених был счастлив, все шло по плану.
Дэвид снова махнул рукой куда-то влево, дескать, надо переговорить со священником: "На пять минут".
Как можно спокойнее он прошел к маленькой дверце сбоку от алтаря и двинулся по узкому коридору. Если бы он прошел еще дальше, то оказался бы внутри помещения, где обитали священники. Дверь была справа от ризницы. Дэвид коснулся ее, и тут до него донеслись изнутри весьма странные звуки.
Отец Чарлз стоял перед зеркалом. Со стороны казалось, что он делает какие-то специальные упражнения для голоса: "Ла-ла-ла-ла, ха-ха-ха-ха, ох-ох-ох".
Священник медленно обернулся, заметив в зеркале отражение Дэвида. Приблизившись, Дэвид со всей силы двинул ему правой рукой в челюсть. Затем перевел дыхание, проверяя большим пальцем, целы ли суставы – удар был не слабый. Старик обмяк и чуть было не испустил дух; так и казалось, что сейчас он улетучится из своего облачения, скинув его грудой грязного белья. На какое-то время Дэвид даже испугался, не убил ли он священника.
Николас Блинкоу — популярный английский писатель, литературовед, журналист и редактор. Критики называют его романы «Кислотники» (Acid Casuals, 1995), «Манчестерская тусовка» (Manchester Slingback, 1998), «Белые мыши» (White Mice, 1998) и «Наркосвященник» (The Dope Priest 1999) современной классикой.Хотя Николас Блинкоу провозгласил себя и еще нескольких писателей «новыми пуританами» и даже издал соответствующий манифест, его роман «Кислотники» сочетает в себе все признаки «модной» книги: наркотики, транссексуалы, насилие, убийства и закрученный сюжет.
«Манчестерская тусовка» — как всегда у Блинкоу, роман очень жизненный, своего рода социальный срез современной субкультуры, предлогом для которого служит детективный сюжет.Действие происходит в двух временных пластах. Манчестерский следователь Дэйви Грин (этакий Жеглов минус романтика плюс пройдошистость и своеобразное мужланское чувство юмора) приезжает в Лондон и делает Джейку, менеджеру казино, предложение, от которого тот не сможет отказаться. Дело в том, что в начале 80-х Джейк был информатором Грина.
Блистательный и манящий мир моды, бросающий вызов и покоряющий роскошью. Время завоеваний и желание выделиться из толпы себе подобных. Мечта и реальность. А в реальности «модели, совсем как белые мыши — смазливы, неотличимы одна от другой и каждая спит со всеми остальными». Юные брат и сестра, попавшие в круговорот этой «индустрии красоты», сполна познают изнанку столь привлекательного для многих мира моды.
Как найти свою Шамбалу?.. Эта книга – роман-размышление о смысле жизни и пособие для тех, кто хочет обрести внутри себя мир добра и любви. В историю швейцарского бизнесмена Штефана, приехавшего в Россию, гармонично вплетается повествование о деде Штефана, Георге, который в свое время покинул Германию и нашел новую родину на Алтае. В жизни героев романа происходят пугающие события, которые в то же время вынуждают их посмотреть на окружающий мир по-новому и переосмыслить библейскую мудрость-притчу о «тесных и широких вратах».
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.
«Как я стал идиотом» — дебютный роман Мартена Пажа, тридцатилетнего властителя душ и умов сегодняшних молодых французов. Это «путешествие в глупость» поднимает проблемы общие для молодых интеллектуалов его поколения, не умеющих вписаться в «правильную» жизнь. «Ум делает своего обладателя несчастным, одиноким и нищим, — считает герой романа, — тогда как имитация ума приносит бессмертие, растиражированное на газетной бумаге, и восхищение публики, которая верит всему, что читает».В одной из рецензий книги Пажа названы «манифестом детской непосредственности и взрослого цинизма одновременно».
Ник Хорнби (р. 1958) — один из самых читаемых и обласканных критикой современных британских авторов. Сам Хорнби определяет свое творчество, как попытку заполнить пустоту, зияющую между популярным чтивом и литературой для высоколобых".Главный герой романа — обаятельный сибаритствующий холостяк, не привыкший переживать по пустякам. Шикарная квартира, модная машина… и никаких обязательств и проблем. Но неожиданная встреча с мальчиком Маркусом и настоящая любовь в корне меняют жизнь, казалось бы, неисправимого эгоиста.
«Каникулы в коме» – дерзкая и смешная карикатура на современную французскую богему, считающую себя центром Вселенной. На открытие новой дискотеки «Нужники» приглашены лучшие из лучших, сливки общества – артисты, художники, музыканты, топ-модели, дорогие шлюхи, сумасшедшие и дети. Среди приглашенных и Марк Марронье, который в этом безумном мире ищет любовь... и находит – правда, совсем не там, где ожидал.
Роман «99 франков» представляет собой злую сатиру на рекламный бизнес, безжалостно разоблачает этот безумный и полный превратностей мир, в котором все презирают друг друга и так бездарно растрачивается человеческий ресурс…Роман Бегбедера провокационен, написан в духе времени и весьма полемичен. Он стал настоящим событием литературного сезона, а его автор, уволенный накануне публикации из рекламного агентства, покинул мир рекламы, чтобы немедленно войти в мир бестселлеров.