Наркоманы красоты - [16]

Все её полу-мужья разошлись по борделям в надежде переспать с сильфидой, объяснила она. Она была, продолжила она, немного умнее своих мужчин, на самом деле гораздо умнее, чтобы поверить, что сильфид так легко купить. Поэтому, она приотстала от них, чтобы поискать более реалистичных удовольствий.

Она рассказала мне всё это с определенным безошибочным напором, и её рука мягко скользнула на моё бедро.

Она выбрала мудро; я разрывался от неудовлетворённой сексуальной энергии. Когда мы вышли из лифта на моём этаже, я потащил её по коридору к своему номеру практически бегом.

Её энтузиазм однако оказался почти равным моему и ночь прошла приятно. Много я об этом не помню, кроме того, что у неё были крошечные изящные рыбки, вытатуированные на каждой мускулистой, с ямочкой, ягодице. Когда она их напрягала, казалось, что рыбки плывут. «Символы фертильности», — сказала она мне.

Утром она ушла, не разбудив меня.

Это была — или должна была быть — вполне удовлетворяющая отпускная любовная связь: интенсивная, короткая и аккуратная. Тем не менее я чувствовал терзающую неудовлетворённость, которая заставила меня разозлиться на себя.

Впереди лежал долгий день и всё, что я хотел, это чтобы ночь пришла как можно быстрее. Я мог бы проспать весь день; я достаточно устал. Но меня все ещё наполняла странная энергия и я не думал, что мог отправиться в кровать.

Я спустился вниз и легко позавтракал. После я побродил по вестибюлю, рассматривая дюжину рекламных холоконтуров, расставленных в ряд вдоль стен.

Я остановился перед одним холоконтуром взглянуть на женщину, которая была красива почти настолько, чтобы быть сильфидой. Возможно она и была сильфидой — ни одно записывающее средство не способно было передать глубину красоты сильфиды, что было установлено многими создателями документальных фильмов к их отчаянию и финансовому краху. В любом случае, она с энтузиазмом рекламировала приятный круиз по Оку. «Поднимайтесь на борт бронированного парусного катамарана Летучий Ханос у Причала Старого Города. Сейчас действуют несезонные тарифы. Плавания по 1000 и 1400 по рабочим дням. Ночные круизы по 2500; совершите плавание под Светлячковой Луной с тем, кого любите, или тем, кого хотели бы полюбить».

Контур показал замедленный визуальный ряд, снятый с низкого угла: воды Ока отгибаются странными вязкими волнами от узких носов лодки, словна она плыла по сладкому сгущённому молоку.

Вернулось изображение ярко улыбающейся женщины. «Увидите странные живые организмы Опалового Ока в их естественной среде обитания. Посмотрите скатов, панголоидов, луножуков. Иногда на поверхность всплывает виндидский угорь, а ещё вам может повезти настолько, что вы увидите линяющую сильфиду».

Огромный скат выпрыгнул из Ока, его белые плавники засверкали в солнечных лучах. Он плюхнулся с оглушительным грохотом, подняв шквал опаловой пены.

Женщина продолжила: «Всё оборудование для безопасности предоставлено. Это неповторимая возможность — не упустите её».

«Хорошо», — сказал я. «Не упущу».

Тем утром я, по-видимому, был единственным пассажиром на Летучем Ханосе. Я выбрал сиденье в центральной гондоле, как раз впереди крыльевой мачты. Купол из бронестекла давал панорамный вид и защищал ряды сидений от опасностей Ока, а каждое сиденье было оборудовано плоским экраном и наушниками.

Лодка заскользила от пирса и двинулась дальше через волнолом, движимая бесшумными реактивными двигателями, крыльевая мачта со свистом разрезала ветер. Оказавшись на открытой воде, крыло приняло аэродинамический изгиб и мы понеслись параллельно бесплодным черным утёсам, разрезая перламутровую поверхность, подбрасывая радужные завесы от каждого носа. Лодка подрагивала, как живое существо, испытывая лёгкую килевую качку при прохождении ряби. Это было необычно бодрящее ощущение, и я почувствовал себя чуть менее взволнованным.

«Боюсь, никаких животных сегодня не будет». Голос послышался с сиденья позади меня; я не слышал, как говоривший подошёл.

Я резко обернулся и увидел маленького, какого-то иссохшего, Крондиэмца. Он сидел, развалившись на сиденье, скручивая сигарету из какого-то кисло-пикантного растения.

«Какая досада», — сказал я.

Он зажёг сигарету. Пахла она ещё хуже и я был рад, что имел мало склонности к морской болезни. «Да, погода неподходящая; сегодня все создания остаются глубоко в белизне».

Он затянулся и посмотрел на меня странно жадными глазами, словно изучая какое-то эксцентричное чудо.

Через некоторое время его молчаливый испытующий взгляд заставил меня испытывать неудобство, поэтому, я попытался пообщаться. «Вы пилот?»

«Вы можете меня так называть», — сказал он. «Но, на самом деле, лодка полностью автоматическая и во мне не нуждается. Иногда я позволяю ей выходить одной. Но не сегодня».

По-видимому, он предлагал мне разговорный гамбит. «Почему не сегодня?»

Он засмеялся. «Конечно же, потому что вы на борту».

Я был озадачен и немного взволнован. У этого незнакомца есть ко мне какая-то неприязнь? Я мельком взглянул на сверкающую поверхность Ока. Аэрированная жидкость была менее плотной, чем вода; человеческое тело утонет мгновенно и на метре глубины уже исчезнет из вида.