Нариманов - [13]
Единственный в городе, давно отслуживший свой срок опреснитель кое-как управляется в сутки с шестьюдесятью тысячами ведер воды. Потребность же самая минимальная — 200 тысяч! Еще немного воды привозят баржи на обратном пути из Астрахани. Не все. Кто из владельцев или шкиперов особенно жаден, тот для продажи в трюмы, из которых только что выкачали нефть, заливает воду. В городе не прекращаются эпидемии брюшного тифа, дизентерии, холеры. За недолгий срок бакинцев дважды косила чума…
Тоже «преуспевающий» уездный город Куба. Местный корреспондент газеты «Каспий» спешит поделиться весьма ободряющей новостью: «На днях, как уже у нас сообщалось, все арестанты из старой тюрьмы переведены в новую; переведено туда 200 человек. Новая тюрьма обошлась в 120 тысяч. Что же касается старой тюрьмы, то ее думают приспособить для больницы, которой наш город в данный момент лишен».
За уездным городом лежат селения. Сотни селений. В более близких к железной дороге побывал в начале века прибывший из Санкт-Петербурга сенатор Кузьминский. Во всеподданнейшем отчете «О произведенной по августейшему повелению ревизии города Баку и Бакинской губернии» сенатор признает:
«Описанные условия естественно создают для местного населения положение полного бесправия, грубого произвола и совершенной необеспеченности, личной и имущественной. Не говоря уже об испытываемом стеснении в области землевладения и землепользования, о значительном обременении разного рода налогами и повинностями… население, можно сказать, стонет от повального взяточничества полиции, полицейской стражи, сельских властей, ветеринарных врачей, чинов лесной стражи. При объезде губернии многие сотни людей обращались ко мне и моим сотрудникам с такого рода жалобами, ясно указывающими, с одной стороны, на то, что раньше некому их было приносить, а с другой — что терпение населения близко к тому, чтобы иссякнуть».
Терпение… Терпение… Полнейшая покорность властям, безропотное подчинение своим «отцам нации». На промыслах Мусы Нагиева мастер Джафар, нанимая «братьев» мусульман, заставлял их клясться на Коране в том, что они не будут принимать участия в забастовках, не вступят в союз нефтепромышленных рабочих — сборище «неверных» под прямым покровительством шайтана. В подмогу Корану еще своя полиция, своя охранка. Николай Второй жалует орден Станислава миллионеру Исебеку Ашурбекову за создание собственной агентурной сети для слежки за неблагонадежными единоверцами.
В тот день, когда полицейские заколотили двери библиотеки-читальни, Нариманов объяснял обескураженным друзьям: «В борьбе побеждает тот, в ком есть сильная воля…» Воли, готовности жертвовать собой у него не занимать. Но чтобы расплывчатое, мало к чему обязывающее «самосознание нации», «интересы нации» навсегда сменилось точным, дисциплинирующим, подлинно гуманным «интересы класса», «борьба класса», необходим задуманный Наримановым крутой поворот. В биографии сказано определенно: «…от идеалистического культурничества к материализму».
Стало быть, университет, студенческие годы, новая среда, новые обязанности. А что ему тридцать два года — в этом тоже есть свое преимущество: больше осмотрительности, умения трезво судить.
Так в добрый час!
…Первое пристанище в Одессе — меблированные комнаты на Херсонской улице. До того лет за тридцать под этой же крышей обитал одинокий в ту пору совсем молодой профессор Новороссийского университета Илья Ильич Мечников. Это случайно выяснится при их встрече в Астрахани в девятьсот одиннадцатом году. Окруженный невиданным вниманием Мечников прибудет из Парижа, из Пастеровского института, во главе научной экспедиции. Политический ссыльный доктор Нариманов поспешит оказать ему помощь при исследовании очагов чумы в глубине Киргизской степи — едва обжитых просторов к востоку от Волги.
Оба охотно вспомнят, что в их жизни существенное место принадлежит Одессе, Новороссийскому университету. Хотя и в разное время, обоих приютила одна и та же скромная «меблирашка». Через несколько домов квартировал другой университетский профессор — уже тогда знаменитый физиолог Иван Михайлович Сеченов. Всем троим не раз случалось пользоваться кухмистерской на Херсонской, 36. Еще забавная подробность. Над дешевой молочной, что наискосок от главной почты, постоянные посетители из кавказского землячества водрузили вывеску: «МАЦОНИ!» В переводе на русский то же, что простокваша. Дань увлечению Мечникова простоквашей — гарантией продления жизни…
Землячество студентов-кавказцев в Одессе едва ли не самое многочисленное. Правительство империи заботилось, чтобы по обе стороны Кавказского хребта не было ни единого высшего учебного заведения. Это своеобразный санитарный кордон против крамолы. Волей-неволей кавказской молодежи приходится отправляться в дальние края. По сложившейся традиции чаще всего в Одессу, Киев. Да и зимы там южанам более доступны, не такие долгие, суровые.
Землячество как бы в малом масштабе — весь пестрый Кавказ. Изнутри делится по национальным, сословным признакам, по зажиточности. Жизнь позаботится — на других совсем началах произойдет размежевание.
Легендарный Камо (Семен Аршакович Тер-Петросян) начал свою революционную деятельность с распространения нелегальной литературы в Тифлисе в 1901 году. А вскоре он уже обучал рабочие дружины, дрался с царскими войсками на тифлисских улицах, совершал дерзкие экспроприации, доставлял оружие из-за границы. За арестами следовали побеги и снова аресты. Камо сумел в течение многих месяцев обманывать немецких и русских врачей, симулируя психическое заболевание. После Великой Октябрьской революции Камо руководил отрядом, действовавшим смело и отчаянно на фронтах гражданской войны и в тылу белогвардейцев.
Вся жизнь Серго Орджоникидзе, большая, прекрасная и могучая, как песня, - это страницы героической истории партии и социалистической революции. В глубоком подполье при царизме, в боевых дружинах иранских революционеров и в Шлиссельбургской крепости, в Париже, Праге и в насквозь промерзшей якутской деревушке Покровское, на фронтах гражданской войны, в Рабкрине и БСНХ Серго не знает страха и сомнений. То преследуемый по пятам профессиональный революционер, то могущественный чрезвычайный комиссар огромных территорий, то организатор нового большевистского подполья в тылу у Деникина и в захваченной меньшевиками Грузии, то командарм шестимиллионной армии индустрии, в горе и в радости, всегда он прямой, твердый, смелый Большевик.
О замечательном жизненном пути пламенного большевика Ноя Буачидзе повествует книга писателя И. М. Дубинского-Мухадзе.
Князь Андрей Волконский – уникальный музыкант-философ, композитор, знаток и исполнитель старинной музыки, основоположник советского музыкального авангарда, создатель ансамбля старинной музыки «Мадригал». В доперестроечной Москве существовал его культ, и для профессионалов он был невидимый Бог. У него была бурная и насыщенная жизнь. Он эмигрировал из России в 1968 году, после вторжения советских войск в Чехословакию, и возвращаться никогда не хотел.Эта книга была записана в последние месяцы жизни князя Андрея в его доме в Экс-ан-Провансе на юге Франции.
Королева огромной империи, сравнимой лишь с античным Римом, бабушка всей Европы, правительница, при которой произошла индустриальная революция, была чувственной женщиной, любившей красивых мужчин, военных в форме, шотландцев в килтах и индийцев в тюрбанах. Лучшая плясунья королевства, она обожала балы, которые заканчивались лишь с рассветом, разбавляла чай виски и учила итальянский язык на уроках бельканто Высокородным лордам она предпочитала своих слуг, простых и добрых. Народ звал ее «королевой-республиканкой» Полюбив цветы и яркие краски Средиземноморья, она ввела в моду отдых на Лазурном Берегу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга о человеке, который оказался сильнее обстоятельств. Ни публичная ссора с президентом Путиным, ни последовавшие репрессии – массовые аресты сотрудников его компании, отъем бизнеса, сперва восьмилетний, а потом и 14-летний срок, – ничто не сломило Михаила Ходорковского. Хотел он этого или нет, но для многих в стране и в мире экс-глава ЮКОСа стал символом стойкости и мужества.Что за человек Ходорковский? Как изменила его тюрьма? Как ему удается не делать вещей, за которые потом будет стыдно смотреть в глаза детям? Автор книги, журналистка, несколько лет занимающаяся «делом ЮКОСа», а также освещавшая ход судебного процесса по делу Ходорковского, предлагает ответы, основанные на эксклюзивном фактическом материале.Для широкого круга читателей.Сведения, изложенные в книге, могут быть художественной реконструкцией или мнением автора.
Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.