Наречённая ветра - [31]

Однако Инослейв не спешил радоваться. До него постепенно доходило, сколько заботы понадобится хрупкой человеческой девушке. Эвинол — не ветер, ей нужно есть, спать, одеваться. Она может мерзнуть и даже болеть. Недостаточно просто забрать ее и притащить сюда, тем самым защитив от всех невзгод. Безопасность — далеко не единственная потребность живых людей. Непросто же ему будет научиться думать обо всех этих мелочах, важных для смертных. Но если начинать, то лучше прямо сейчас, пока Эви спит.

Вздохнув, ветер обхватил тело девушки и медленно, стараясь не потревожить ее сна, опустил вниз, к подножию башни. И речи быть не могло о том, чтоб оставить ее качаться наверху. Она так мечется во сне, что в лучшем случае свалится на каменный пол башни, а в худшем — на землю. Будить же Эви тоже не хотелось по двум причинам. Во-первых, измученному телу нужен покой, во-вторых, лучше бы девочке пока не оставаться здесь без присмотра. Инослейв рассчитывал вернуться до ее пробуждения.

Запечатлев последний поцелуй на слишком горячем лбу Эвинол, ветер отправился прочь. Он нырнул в толщу облаков, растворяясь в волнах влажного тумана. Затем спустился ниже и понесся к ближайшему городу, по пути играя верхушками деревьев, вздыбливая воды речек и озер, колыхая море трав. Инослейв нарочно усмирял свои порывы, помня, что обещал Илирии спокойствие. Конечно, устраивать ураганы весело, и он будет скучать по безумному разгулу, но клятва, данная Эви, священна.

В небольшом городке ветер ощутил себя мелким воришкой. Он унес пару еще теплых вафель с уличного прилавка пекарни, стянул кувшин сидра у зазевавшейся торговки, а с подоконника таверны утащил целый мясной пирог, который поставили там остывать.

Ветра издавна обладали способностью прятать в своих потоках похищенные у людей вещи, делая их невидимыми. Перед тем, как покинуть город, он завернул в лавку аптекаря. Влетев через открытую дверь, Инослейв принялся метаться по полкам, выискивая нужные лекарства. Благо педантичный аптекарь снабдил все свои склянки и мешочки бумажными этикетками, где красивым почерком было выведено название хвори, от которой помогает снадобье. Ветер утащил мазь от ран и, подумав, захватил настойку от жара.

Именно в этот момент хозяин лавки вошел в помещение и как назло тут же заметил прорехи в плотных рядах лекарств.

— Мирта, разорви тебя ветра, где настойка боярышника и дикой цинии? Ты продала ее, не записав в расходную тетрадь, негодница? Хочешь прикарманить мои денежки?

— Клянусь, сударь, нет, — дородная женщина, до этого мирно дремавшая в уголке, смешно хлопала глазами, напоминая сову. — Да и не заходил никто со вчерашнего вечера. Кому бы я, скажите, продала вашу настойку?

— А куда же она делась? — щуплый аптекарь грозно наступал на помощницу, которая при желании могла пришибить его одним ударом. — Скажешь, ветер унес?

— А может, и ветер, я почем знаю, — оправдывалась та. — Сами велите дверей не закрывать, чтобы прохлада была. Ветер по всему дому гуляет.

— И ворует мои лекарства? — взвыл вконец взбешенный аптекарь. — Да ты сбрендила, женщина!

Инослейв пожалел, что не может обернуться человеком, чтоб расхохотаться в лицо этим двоим. Все-таки у людей есть определенные преимущества, такие как возможность говорить и смеяться. Ну ничего, теперь он сможет отвести душу в обществе Эви.

Пролетая мимо служанки, развешивающей простыни на веревках, ветер подумал, что Эвинол наверняка понадобится постель. Для начала — хотя бы парочка теплых одеял. Как ни крути, ущербная природа людей делает их зависимыми от своих привычек, а его маленькая принцесса привыкла к комфорту. Вряд ли она будет так уж счастлива спать в гамаке на краю башни, согреваемая лишь теплым дыханием ветра.

Инослейв уже было собрался поискать самый богатый дом в округе и поживиться там одеялами, как ему в голову пришла другая мысль. А почему бы не слетать в Гвиринт? Там он сможет прихватить постельные принадлежности с собственной кровати Эвинол. А заодно и посмотреть, что творится во дворце после пропажи королевы.

Кружа над озером Тайелис, ветер не устоял перед искушением заглянуть на скалу, откуда накануне забрал Эвинол. Колышек с обрывком цепи стоял на прежнем месте. Следуя знакомой дорогой до дворца, Инослейв размышлял, сильно ли будет Эви тосковать по этим местам.

В королевской спальне все было перевернуто вверх дном. Да уж, порезвился он тут вчера вечером. Даже жаль. Такая милая была комната. Как часто он залетал сюда ночами, дыша на спящую принцессу прохладой, наполненной запахами ночных цветов и луговых трав! Ему нравилось смотреть, как она спит, подложив ладошки под щеку, легко касаться ее лица, играть распущенными волосами. Было ужасно досадно, что нельзя проникнуть в ее сны.

Внезапно Инослейву пришла мысль забрать из разнесенной спальни все, что может представлять ценность для Эви, и устроить ей комнату в башне. Пусть девочка поймет, что она действительно в гостях, а не в плену. Ветер принялся носиться по комнате, хватая все, что, как ему казалось, может пригодиться Эвинол или порадовать ее. Немного подумав, он сорвал даже шторы с окон. Должно быть, слуги удивятся, когда придут. Впрочем, им и без того есть чему удивляться.