Наречённая ветра. Книга первая - [40]

– И они начали поклоняться ветрам? – догадалась Эви.

– Правильно, моя принцесса. Могли выбрать что угодно: солнце, море, молнии, – но выбрали нас.

– И что?

– А вот тут начинается самое сложное. Люди верили в наше могущество и нашу разумность. Они настолько крепко уверовали в это, что постепенно мы обрели разум и силы, превышающие обычные возможности потоков воздуха.

– Только за счет человеческой веры? – в ее голосе слышалось сомнение.

– Не только, – вздохнул Инослейв. – По большей части за счет жертв. Заметь, Эви, люди сами решили приносить нам жертвы. Они же решили, что в обмен мы должны щадить их и помогать. Это они выдумали правила игры, а мы лишь следовали им, причем поначалу невольно. Сложно постигнуть до конца суть ритуала, позволяющего ветрам наполняться жизненными силами жертвы, обретая взамен могущество, обремененное обязательствами перед людьми. Впитывая добровольные жертвы, мы становились разумнее и сильнее. Постепенно ветра приобрели возможность принимать человеческий облик и говорить с людьми. И вот тогда мы стали настоящими богами. Мы поделили между собой весь мир и стали считать себя хозяевами определенных земель. Но даже будучи богом, ветер не мог нарушить требование, в обмен на которое приносилась добровольная жертва. Однако мы научились обходить это правило, время от времени устраивая ураганы.

– Да уж, – многозначительно протянула Эви.

– Да, моя принцесса, я использовал именно эту тактику, желая заполучить тебя, каюсь.

– И как ураганы позволяли вам обойти клятвы?

– Ты не поняла. Мы их не обходили, а честно выполняли. Просто мы вынуждали людей брать с нас в обмен на жертвы те клятвы, которые нам выгодны. Ну согласись, куда приятнее просто прекратить веселиться, чем заботиться о том, чтоб на полях созрел урожай или войско одного царя одержало победу над войском другого. Мы не хотели служить людям, мы хотели пользоваться их жизненной силой, не давая ничего взамен. Ничего сверх возможности жить. Само собой, мы позволяем им пользоваться нашей силой, но подчиняясь, а не повелевая.

– Это как? – не поняла Эвинол.

– Например, ловить дующий ветер парусами кораблей или крыльями мельниц. Ловить, а не приказывать, в какую сторону дуть. Понимаешь разницу?

Эви кивнула.

– Удивительно, – задумчиво проговорила она. – Я и представить не могла, что в людях, оказывается, столько могущества.

– В людях? – удивленно переспросил Инослейв.

– Конечно, раз их вера и жизненные силы наделили бестелесные сущности разумом и превратили в богов. Разве тебя это не поражает?

– Нет. Я тысячи лет воспринимаю это как данность. Но ты, должно быть, гордишься? Только имей в виду, что такие вещи были вам под силу лишь на заре времен, когда человеческая вера была столь сильной и незамутненной, что могла перекраивать реальность. Нынешним такое не под силу. Люди лишились возможности создавать настоящих богов, поставив себя на их место, и в то же время не стали ими сами.

– А Шанари говорил, что во время бедствий они возвращаются к первобытному страху перед природой и божествами.

– К страху – возможно, – согласился ветер. – Иначе как бы мне удалось убедить их требовать жертвоприношения? Но либо страх не способен породить сейчас истинную веру, либо он был недостаточно сильным. Быть может, если напугать их сильнее… Впрочем, мне хватило и того, что есть. Тебя принесли в жертву.

– Очень мило! – Эви скривилась. – Кстати, о добровольных жертвах. Мою, например, лишь условно можно назвать таковой. Неужели люди по доброй воле скармливали себя ветрам? Даже во имя благой цели не так-то легко пожертвовать собственной жизнью. Уж я-то знаю! Я вряд ли решилась бы отдать себя, если бы не думала, что смертельно больна. Так где же вы находили столько «добровольцев»?

– Эви, есть вещи, которые тебе лучше не знать, – поморщился ветер. – И да, ты права, добровольность наших жертв была очень условной. Я предпочту умолчать о способах, которыми людей принуждали приносить себя в жертву. Иначе ты вновь возненавидишь меня за дела далекой древности.

– Хорошо, не говори, – Эви согласилась так поспешно, словно боялась, что он все-таки расскажет. – Скажи лучше другое. Куда делось ваше былое могущество? Почему много веков назад ветра из богов превратились в легенды, а потом и они позабылись?

– Потому что порой среди людского стада рождаются действительно умные, – вздохнул Инослейв. – Много веков назад один такой не в меру умный правитель осознал, что человечество добровольно отдает ветрам силу, которую те используют против него же. Из страха перед ветрами люди делали их все сильнее и сильнее. И вот он решил положить этому конец, запретив в своей стране – а это была огромная империя – жертвоприношения. Ураганы жестоко трепали его земли, но правитель оставался непреклонен. За любую попытку устроить жертвоприношение он подвергал казни весь род добровольного мученика. В итоге, вдоволь натешившись, но ничего не добившись, ветра оставили империю в покое. По крайней мере, перестали разрушать так яростно. Так ценой несчетных человеческих жизней император купил своей стране независимость. Другие правители со временем последовали его примеру, и мы лишились источника силы. Правда, пробужденный однажды разум не покинул нас, как и возможность обретать телесность по желанию. Но мы уже не могли ходить в человеческом облике среди людей, а могли принимать его лишь в своих обителях. Утратили мы и другие свои возможности, зато обрели свободу от необходимости выполнять клятвы, которые люди требовали в обмен на жертвы. Не всех моих сородичей такое положение вещей устроило, но как по мне, так свобода без могущества лучше, чем могущество без свободы.