Направление — Прага - [48]

Они доходят вместе по проселочной дороге до железнодорожного полотна.

Ющенко садится в танк и поднимается по насыпи, танк почти весь свесился вправо, затем он входит в туннель, Ющенко открывает люк. Туннель сворачивает влево. Следом за Ющенко идет второй танк, и вот уже вся колонна выходит к большому железнодорожному виадуку на южном склоне Рудных гор.

Ющенко вышел из танка и глубоко вздохнул:

— Даже воздух чешский лучше, чем на той стороне гор.

Он осмотрелся. Виадук был разрушен немцами при отступлении. Ничего не поделаешь, придется снова спускаться вниз по насыпи. Спуск прошел удачно. Саперы подкопали насыпь и сделали пологую дорогу. Ющенко обошел Нове Место стороной и дожидался свою часть, которая пробивалась через город, здесь, на высоте восемьсот метров над уровнем моря. Соединившись с остальными танками, вызвал майора Донского:

— Товарищ майор, мы благополучно перебрались по жердочке.

— Ну вот, был бы тут Суворов, он сказал бы, что, где не проскочит олень, там пройдет русский танк, — услышал он в наушниках.

Донской со своими танками пробирается по узкой проселочной дороге, проложенной деревенскими телегами. Одной гусеницей они ползут по колее, а второй — по обочине, заваленной стволами деревьев. Гусеницы крушат дерево, подминают под себя молодые сосенки, попадающиеся на пути. Дороги петляют по всему лесу. Которая из них верная? Майор Донской смотрит на карту с компасом в руке, а мимо грохочут танки, направляясь пока к старым чехословацким укреплениям, которые добивают саперы.

Попов останавливается на холме — барахлит мотор. Механик налаживает его работу, но предупреждает Попова, что машина долго не выдержит. Тут Попов спохватывается, что не передал Донскому распоряжение направить часть танков в ремонт, а ведь в списке был и номер его танка…

Но мотор снова работает исправно, и надо торопиться вперед.

Танки выходят на дорогу к Циновцу. Мелкий песок перемешан с металлической оловянной пылью, гусеницы взвихривают его, а ветер поднимает столбом.

Командир саперов докладывает, что они заняли широкий склон, оттуда видно Чехословакию.

Сверху спускается еще один танк. Притормозив возле группы офицеров и солдат, он открывает люк, из люка выскакивает Янко.

— Товарищ майор! — радостно кричит он, обнимает Донского и, нагнувшись, берет щепоть родной земли. — Там, товарищ майор, — указывает он рукой в синие дали, — там лежит «земля прекрасная, любимая…».

Седьмое мая, пополудни.

На пограничной полосе возле большой кучи оловянной руды выкопаны четыре ямы. Заходит солнце, обливая вершины гор и леса огненным светом. Над горизонтом поднимается узенький серпик месяца, тоже красный. Заходит солнце, и в четыре могилы укладывают четырех советских солдат, погибших на чехословацкой границе близ Циновца.

— Прощайте, русские братья, — шепчет Янко и с каждой могилы берет по щепотке земли в носовой платок, чтобы отвезти ее в Прагу.

Танки переваливают через хребет на южную сторону. Деревья здесь зеленее, чем на северном склоне. Пехотинцы и саперы прочесывают лес и просматривают дороги. Сбоку на склонах гор размещены фашистские противотанковые пушки, у немцев тут лучшее обозрение, чем было на северной стороне, и они сильно затрудняют продвижение наших танков.

Старший лейтенант Ющенко продирается по узкой заросшей дороге, которая не лучше той, где проходили танки Донского. Дорога петляет на крутом уклоне, на ней не разминулись бы и две крестьянские телеги, по обочинам она заминирована и перекрыта надолбами. Пехотинцы и саперы вместе с танкистами метр за метром разбирают завалы, по возможности засыпают ямы над крутыми обрывами — при взгляде с них кружится голова. Ночь. Дорога то почти отвесно уходит вниз, то вьется змеей.

Но танки все продвигаются вперед. По сторонам каждого идут радист и механик, помогая водителю ориентироваться. С яркими вспышками рвутся мины и снаряды, слепя водителя и сопровождающих.

Только под утро отряд Ющенко добирается до первой деревушки на южной стороне Рудных гор. Внизу танки обгоняют друг друга, сверху их обстреливают из пулеметов отступающие фашисты. Солдат, сидевший на танке, падает на землю между двумя танками.

— Вперед! Вперед! — звучит команда танкистам.

Ющенко связывается с Донским, который все еще пробирается через леса. Его саперы выгоняют засевших в укреплениях фашистов, бегом передвигаясь по склону. Танки спускаются в деревню.

По железнодорожному полотну над деревней Дуби Ющенко накануне вечером проник в тыл к неприятелю, а теперь солдаты вытесняют фашистов из деревни.

В хатенке, притулившейся под косогором, за столом сидит старушка и молится, губы ее шевелятся, в глазах беспокойство. На дворе не прекращается стрельба. Отложив на стол четки, старушка подходит к окну. Там стоит солдат с санитарной сумкой через плечо. Прислонившись к стволу дерева, он высматривает, откуда можно подобраться к фашистскому пулемету, засыпающему дорогу пулями.

Старушка вышла на порог и внимательно приглядывается к солдату.

— Это и вправду они? — шепчет она про себя. — Это русские?

— Фрау, где тут фашисты? — окликает ее солдат из-за дерева.

— Сынок, я не фрау, я чешка.