Наполеон. Последняя любовь - [146]

— Нам не стоит брать с собой много мебели, — продолжил Вильям Бэлкум, желая переменить тему. — По опыту нам известно, как все разрушается и бьется в пути. Мы с собой возьмем только личные вещи, а остальное я продам прямо на острове.

— Да, — тихо согласилась с ним мадам Бэлкум. Она с трудом сдерживала слезы. — Мы должны много сделать за короткий срок. Как мы со всем справимся?

— Сара Тимсс займется этим. Мне кажется, что мы должны взять ее с собой.

Настроение жены слегка улучшилось, когда она услышала это предложение. Она промокнула глаза платочком.

— Нам она очень понадобится, но неужели нам придется взять с собой и Менти?

— Нет, Сара достаточно благоразумна, чтобы не возражать, если ему придется остаться на острове. Она должна понимать, что от него мало прока. Конечно, если она захочет вернуться, мы ей в этом поможем.

— Нам позволят посетить Лонгвуд до отъезда? — спросила Джейн.

Бетси сама жаждала задать этот вопрос. Ей хотелось самой все сообщить Наполеону. Ею овладела паника, когда она подумала о том, что ей не позволят его повидать.

Отец заговорил резким тоном:

— После того как я провел час в компании милейшего губернатора, я уверен, что он сделает все, что в его силах, чтобы мы не увиделись с Наполеоном. Как только они достали письмо из винной пробки…

— Вильям, вы нам ничего об этом не говорили.

— Разве? В течение последних двух лет сюда прибывали запасы особого испанского вина. Вино всегда отправляли из Кадиса, и я сразу отсылал вино на таможню для досмотра и больше об этом не думал. Теперь стало известно, что каждый раз сюда прибывало письмо, спрятанное в пробке одной из бутылок. Известия приходили от специального агента Наполеона, его старого знакомого в Париже — аббата Форса.

— Он не имеет права винить вас в этом, — сказала миссис Бэлкум.

— Он может поверить чему угодно. Его все бесит. Дорогая, могу вас уверить, что мне об этом ничего не было известно. Но в записке, которую они перехватили вчера, упоминалось мое имя. Там написано, что мы хорошо относились к Наполеону со времени нашего знакомства. Лоув посчитал это подтверждением собственных подозрений.

Ему всегда хотелось добыть какие-либо сведения, чтобы оправдаться в своих придирках к нам. Теперь он заявил, что у него имеются все основания для нашей высылки.

Отец помолчал, а потом ответил на вопрос Джейн:

— Дорогая, он нам откажет на основании того, что мы можем с собой захватить какие-либо письма для передачи, когда мы окажемся в Англии.

У Бетси защемило сердце, когда подтвердились ее опасения. Неужели она уедет, не повидав императора, и ничего ему не скажет о своих чувствах?!

— Мне известно, — продолжал говорить отец, — что количество охраны в Лонгвуде удвоилось, наш храбрый губернатор не желает рисковать.

Он устало вздохнул и потянулся к бутылке с портвейном.

— У меня нет аппетита, я выпью парочку бокалов вина.

Отец поднял бокал и взволнованно взглянул на дочь. Бетси пристально смотрела в направлении летнего домика в саду.

— Бетси?

Она не слышала его. Девушка ничего не ответила. Вильям Бэлкум с тревогой взглянул на миссис Бэлкум. Казалось, он просил, чтобы она как-то отвлекла дочь от задумчивости. Миссис Бэлкум поднялась с своего места и приказала Саре Тиммс убрать со стола.

Бетси целый час одна бродила по саду. Джейн ее окликнула, но сестра ей не ответила. Потом младшая сестра исчезла, ее долго не было видно. Затем она появилась снова. У нее в руках была фарфоровая чашка, и она протянула ее Джейн.

— У чашки отлетела ручка, — заметила практичная Джейн.

— Джейн, это ничего не значит. Я нашла чашку в кладовке и сразу ее узнала. Он обычно пил из нее. Я это видела много раз. Ты не помнишь, как он мило улыбался нам, когда пил шоколад по утрам?

— Я его никогда не видела по утрам. Для меня его калитка была закрыта в это время.

— Какие забывчивые люди! Они, наверно, поставили чашку в кладовку и забыли о ней.

— Его слуги всегда плохо ему служили. Бетси, прошу тебя… Почему тебя это так трогает?

— Тушеная говядина и разбитая чашка! — горько заметила Бетси.

— Это я никогда не забуду. Конечно, мне можно вспомнить красивую гитару, которую ему прислала его сестра, и еще… блюдо…

Она замолчала. Это был секрет, и ей никому не следовало говорить об этом. По крайней мере, до тех пор, пока они не будут в безопасности в Англии. Джейн была занята собственными переживаниями и не обратила внимания на слова сестры.

Бетси промучилась еще полчаса, а потом решила, что она не должна пассивно воспринимать сообщение отца. Она снова отправилась в столовую. Здесь она нашла отца, перед ним стояла почти пустая бутылка вина.

— Папа!

— Да, Бетси, — Вильям Бэлкум отставил бокал и внимательно посмотрел в лицо дочери. — Милая моя девочка, ты все воспринимаешь слишком серьезно, и это меня крайне волнует.

— Ты считаешь, что я во всем виновата? — спросила отца Бетси.

Отец покачал головой.

— Ни в коем случае. Губернатор, конечно, злобствовал, потому что ему стало известно, что ты тайно посещаешь императора. Но он не мог использовать эти сведения в качестве предлога, чтобы избавиться от нас. Ему были нужны доказательства, чтобы он мог обвинить меня, мою работу и мои связи и сказать, что я связан с Бони и посылаю от него письма в Европу. Конечно, ему ничего не удастся доказать, но его патроны в правительстве будут рады во всем ему поверить. Нет, нет, моя девочка, тебе не стоит ни в чем себя обвинять.