Наполеон. Как стать великим - [74]

Что происходило во Франции, мы уже знаем. Но и в мировой политике тоже было нехорошо. Едва победив Наполеона, члены коалиции начали ссориться. И чем дальше, тем больше. Причина была проста и вечна, как пирамиды: победители делили добычу. Так бывает почти всегда. И после двух мировых войн в XX веке, сразу же после подписания мира начиналась всё та же грызня. Каждый тянул в свою сторону.

А Наполеон не торопился. Он рассчитывал на то, что участники коалиции чем дальше, тем перессорятся больше. А может, и до войны между ними дойдет. Тогда — совсем хорошо. Ему теперь вполне подходил классический принцип всех путчистов: «чем хуже, тем лучше».

Как-то, гуляя на острове Эльба около своего дворца, он остановился около стоявшего на часах гренадера (ему разрешили вывезти на остров два батальона старой гвардии, и заметьте — солдаты добровольно поехали за ним в ссылку).

— Что, старый ворчун, тебе тут скучно?

— Нет, государь, но не очень и развлекаюсь.

— Это не всегда будет продолжаться, — тихо сказал ему Наполеон.

Его снова манила перспектива большой игры.

Пока что спешить было — не в его интересах. Однако поторопиться все-таки пришлось. До Наполеона дошли две новости — плохая и очень плохая. Заговор против Бурбонов составлялся, что называется, на шару. Много болтали. Знали о нем уже чуть ли не все. Антикоролевская партия могла получить чувствительный удар поддых. С дугой стороны, союзники императора все еще боялись. Не верили они, что он успокоился. Поэтому на Венском конгрессе, в ходе которого обсуждалось «устройство послевоенной Европы», то и дело всплывал вопрос: а не следует ли законопатить Наполеона куда-нибудь подальше от Франции? Есть сведения, что к нему даже собирались подослать убийц. Вот был матерый человечище! Его боялась вся Европа, даже когда Наполеон оставался во главе лишь двух батальонов солдат на крохотном клочке суши.

В общем, Бонапарт решил рискнуть. Последней каплей стал разговор с матерью, когда она в очередной раз прибыла на остров. Как мы помним, несмотря на отдельные разногласия, Наполеон продолжал с мнением мадам Летиции считаться. И он рассказал ей все.

— Я не могу умереть на этом острове и кончить свое поприще в покое, который был бы недостоин меня, — говорил он. — Армия меня желает. Все заставляет меня надеяться, что, увидев меня, армия поспешит ко мне. Конечно, я могу встретиться с офицером, который верен Бурбонам, который остановит порыв войска, и тогда я буду кончен в несколько часов. Этот конец — лучше пребывания на этом острове… Я хочу отправиться еще раз попытать счастья. Каково ваше мнение, мать?

Можно представить, насколько труден был для Летиции ответ. Ведь на Эльбе сын был хотя бы жив. А тут он снова ввязывался в авантюру, и такую, по сравнению с которой все его предыдущие игры были просто чепухой.

— Позвольте мне быть минутку матерью, потом я вам отвечу…

Она долго молчала, а потом сказала:

— Отправляйтесь, сын мой, и следуйте своему назначению. Может быть, вас постигнет неудача и сейчас же последует ваша смерть. Но вы не можете здесь оставаться, я это вижу со скорбью. Будем надеяться, что Бог, который вас сохранил среди стольких сражений, еще раз сохранит вас.

Наполеон начал действовать. У него имелись два батальона Старой гвардии плюс еще рота солдат, охранявшая остров. В том, что все эти люди последуют за ним, император не сомневался. Итак, под его началом оказалось около 1100 человек. Согласитесь, для переворота — маловато. Особенно если учесть, что он должен был пройти теперь практически через всю Францию. Но Наполеон не сомневался в том, что ему это удастся. По его мнению, во Франции опасность была лишь в одном: что какой-нибудь фанатик-белый его убьет. Но на такие шансы уже можно было ставить.

И грандиозная авантюра началась. Несколько малых судов отошли от острова Эльба. Вокруг него курсировали английские и французские корабли, но судьба и тут была за Наполеона. Англичане ему на пути не попались. Встретились французы. Но они пропустили десант без помех.

И понеслось!

3. Шаги Командора

Этот поход лучше всего описывать в виде хроники.

1 марта 1815 года суда подошли к французскому берегу неподалеку от Канна (того самого, «фестивального»). Первыми, кого высадившиеся увидели на берегу, были таможенные стражники. Те приветствовали императора. Император отправил в город людей за продовольствием. Его мигом подвезли, не задавая лишних вопросов. Далее Наполеон решил двигаться глухими горными дорогами. Но перед тем, как начать марш, он приказал отпечатать в типографии воззвания к армии и народу. Расчет был правильный. Пока весть распространяется, в горах его никто не достанет. Ведь главный риск был именно в первые дни.

А в Париже было весело. О появлении во Франции Наполеона телеграф[14] принес известие через четыре дня после его высадки. Значения этому не придали ровно никакого. Подумали — Наполеон на Эльбе совсем умом тронулся. Поэтому правительство сделало очередную глупость: напечатало об этом событии в газетах. То есть помогло противнику, «пропиарив» его за свой собственный счет. Ну, и получили…

Это был взрыв. Париж совершенно ошалел. Город зашевелился, как это всегда бывает, поползли слухи и контрслухи. Роялисты же, по своему обыкновению, тут же начали смазывать салом пятки.