Наполеон. Голос с острова Святой Елены - [14]

Наполеон задал мне несколько вопросов о Лондоне. Я одолжил ему книгу об истории Лондона, которую мне подарил капитан Росс. Судя по всему, Наполеон был хорошо знаком с содержанием этой книги; он дал описание иллюстраций к книге и попытался освежить в памяти несколько легенд о городе, а затем сказал, что если бы он был королём Англии, то проложил бы широкие улицы по обе стороны Темзы и ещё одну — от собора Святого Павла к реке.

Затем разговор перешёл к обсуждению темы образа жизни во Франции и в Англии. «Кто больше ест, — задал вопрос Наполеон, — француз или англичанин?» Я ответил: «Думаю, что француз». «Не согласен с этим», — возразил Наполеон. Я ответил, что французы, хотя номинально едят в день только два раза, на самом деле питаются четыре раза. «Только два раза», — настаивал на своём Наполеон. Я возразил: «Они едят в девять утра, затем в одиннадцать, потом в четыре часа дня и в семь или в восемь часов вечера!» — «Я, — заявил Наполеон, — никогда не ем более двух раз в день. Вы же, англичане, едите четыре или пять раз в день. Ваша стряпня более насыщена питательными продуктами, чем наша. Однако ваш суп просто ужасен: в нём ничего нет, кроме хлеба, перца и воды. Вы выпиваете громадное количество вина». Я заметил: «Ну не так же много, как, считается, пьют французы». — «Так почему же, — ответил он, — Пионтковский, который иногда обедает с офицерами в лагере 53-го пехотного полка, говорит, что они пьют по принципу часовой оплаты; что после того, как со стола убирается скатерть, они платят за час и пьют столько, сколько хотят, и это иногда продолжается до четырёх часов утра». Я возразил, что это очень далеко от правды, поскольку некоторые офицеры вообще не пьют вина более двух раз в день, и это происходит в те дни, когда в лагерь разрешается приглашать посторонних. Для каждого, кто пьёт вино, на стол ставится бутылка, наполненная напитком на одну треть, и когда бутылка осушается, то она вновь наполняется на одну треть и так далее.

Каждый платит только за то, что он соразмерно выпил. После этого объяснения Наполеон выглядел несколько удивлённым, заметив, что иностранец, имеющий только несовершенные знания чужого языка, легко приходит к неправильной интерпретации обычаев и порядков других наций.

17 июня. Сообщил Наполеону, что в пределе видимости в море показался фрегат «Ньюкасл» с новым адмиралом. Он попросил меня принести мой бинокль и показать ему фрегат. Вернувшись с биноклем, нашёл Наполеона, направлявшегося в конюшни. Показал ему корабль, с трудом плывущий против ветра. Вскоре пришёл Уорден, и Наполеон пригласил меня, а также Уордена и лейтенанта Блада позавтракать с ним. За завтраком разговор зашёл об аббате де Прадте; затем беседа коснулась абсурдной лжи, подробно расписанной в «Квотерли Ревью», относительно поведения Наполеона во время его проживания в коттедже «Брайерс». «Это позабавит публику», — сказал Наполеон. Во время беседы Уорден отметил, что вся Европа очень интересуется мнением Наполеона о лорде Веллингтоне как о боевом генерале. Этот вопрос Уордена Наполеон оставил без ответа, и повторного вопроса не последовало. Фрегат «Ньюкасл» доставил на остров Святой Елены трёх полномочных представителей: России — графа Бальмэна, Австрии — барона Штюрмера с баронессой, Франции — маркиза Моншеню с адъютантом, капитаном Гором. Барона Штюрмера сопровождал также австрийский ботаник.

18 июня. Сообщил Наполеону, что побывал в городе и что в город прибыли полномочные представители России, Франции и Австрии. «Вы кого-нибудь видели из них?» — «Да, я виделся с французским полномочным представителем». — «Что он за человек?» — «Он — старый эмигрант, по имени маркиз де Моншеню, чрезвычайно болтлив. Но внешне производит неплохое впечатление. Когда я стоял с группой офицеров на террасе, что напротив дома адмирала, из дома вышел маркиз и, обратившись ко мне, сказал на французском языке: «Ради Бога, если вы или кто-нибудь из вас говорит по-французски, то дайте мне знать, ибо я ни слова не знаю по-английски. Я приехал сюда, чтобы закончить свои дни среди этих скал (указывая на Лэдцер Хилл) и не могу вымолвить ни одного слова на английском языке». Наполеон от души рассмеялся от этого рассказа, при этом несколько раз повторяя: «Ну и болтун! Ну и дурак!» «Что за глупость, — заявил Наполеон, — посылать сюда этих полномочных представителей. Не имея никаких обязанностей, никакой ответственности, им здесь абсолютно нечего делать, разве только прогуливаться по улицам и лазить по скалам. Прусское правительство проявило больше здравого смысла и сберегло свои деньги». Я сообщил Наполеону, что Друо оправдан, чему Наполеон был очень рад. О талантах и добродетелях Друо он высказался в самых лестных выражениях и отметил, что в соответствии с законами Франции тот не мог быть наказан за своё поведение.

20 июня. Наполеону были представлены контр-адмирал сэр Пультни Малькольм, капитан Мейнель (командир флагманского корабля) и несколько других морских офицеров.

21 июня. Увидев Наполеона, прогуливавшегося в саду, я подошёл к нему с книгой, которую достал для него. После того как он поинтересовался состоянием здоровья г-жи Пиери, почтенной пожилой дамы, которую я навещал, Наполеон сказал, что виделся с новым адмиралом. «А вот это действительно стоящий человек, у которого доброжелательное, открытое, умное и честное лицо! Вот вам лицо англичанина. Само его лицо свидетельствует о его сердце, и я уверен, что он добрый человек: мне ещё никогда не приходилось встречать человека, о котором у меня тотчас же сложилось бы хорошее мнение, как это произошло, когда я в первый раз увидел этого замечательного пожилого господина с военной выправкой. Он ходит с поднятой головой и высказывает свои мысли открыто и смело и при этом не боится смотреть вам прямо в глаза. Его лицо заставляет любого человека желать продолжения знакомства и вызывает доверие у самых подозрительных людей».