Напиши обо мне роман - [97]

Мы почему-то застряли буквально в одном шаге от нее, когда оставалось только упасть на черные шелковые простыни, обнаружившиеся под сдернутым покрывалом. Застряли, целуясь и продолжая гладить друг друга — чертовски целомудренно, если так посмотреть.

Я даже ни разу не покосилась на его покачивающийся член, который время от времени упирался мне в живот, а он скользил подушечками пальцев по груди, старательно обходя соски.

Раньше я бы уже сорвала это невыносимо тягучее мгновение, толкнула бы застрявший на вершине желоба шарик: пусть все понесется с бешеной скоростью — чтобы не думать, чтобы уже случилось.

Но почему-то не сейчас.

— Однажды мне приснилось, что ты у меня уже есть, — сказала я шепотом, скользя губами по его острому плечу.

— Я у тебя давно есть.

Роман все-таки сел на кровать и усадил меня себе на колени, прижав к себе как маленькую.

— Неа, нет, — упрямо шепнула я, трогая кончиком языка заросшую дырку в его левом ухе. — Это всего на одну ночь.

— Не говори глупости, — он приподнял пальцами мой подбородок, и я задохнулась от невозможной прозрачности его кошачьих глаз. Они сияли таким цветом, какого не бывает у настоящих людей. — Лучше вообще ничего не говори.

/6

Заросший прокол в мочке его уха меня завораживал. Я трогала его языком, прикусывала, перекатывала во рту, словно это было самое вкусное местечко на его теле.

К черту секс, это всегда успеется.

Внутри меня что-то подрагивало от близости Романа, расплывалось горячей карамелью, прокатывалось сладкой волной.

Мне нравилось скользить ладонями по его гладкой коже. Трогать его, наслаждаться этим скольжением, прикосновениями, теплом. Прижиматься губами, глубоко вдыхать его запах. Только его.

Я никуда не торопилась.

Это был один из тех редких моментов в жизни, когда торопиться просто некуда. Нечего ждать, нечего предвкушать, не о чем мечтать.

Все, что нужно, все, что хочется, все — вообще все — у меня уже есть.

Его сердце билось так близко к моему сердцу — несколько сантиметров напрямую. Нас обоих можно было бы убить одним ножом.

Роман тоже не торопился.

Его дыхание было чуть быстрее, чуть поверхностнее, чуть резче, чем обычно. Иногда оно срывалось, и в этот момент у меня замирало сердце.

Он ласкал меня, проводя кончиками пальцев по спине, медленно ведя губами по шее — томительно, долго, тоже никуда не спеша.

Но в какой-то момент мы оба застыли, столкнувшись взглядами и забыв, как дышать… и вдруг перекатились по кровати, в одно мгновение переплетясь руками, ногами, языками.

Вдруг стало мало этой нежности.

Хотелось больше.

Он защипывал мои соски между пальцами, присасывался к ним, теребя языком и задевая острым краем зубов. Медленно оттягивал — и отпускал, чтобы саднящая боль сменилась мгновенным уколом удовольствия. Царапал мои бедра ногтями, и мурашки разбегались по всему телу. Вжимал в себя, раздвигая бедром мои ноги, и я терлась об него, чувствуя дразнящее возбуждение.

Он играл со мной, напоминая моей коже, что она умеет чувствовать удовольствие и боль, щекотку и поцелуи, теплую влагу и прохладное дыхание.

Я просыпалась от долгого сна без любви.

— Вообще-то… — выдохнула я где-то в середине этой игры, проводя ладонями по острым плечам. — Я хотела крепкого и накачанного красавца с татуировками в стиле индейцев майя. Почему мне достался носатый и тощий ты?

— Потому что у меня зеленый «Порше», — невозмутимо ответил Роман, на мгновение опалив меня жадным взглядом.

— И зеленые глаза… — добавила я. — Но этого мало!

— Хорошо, — покорно кивнул он, не отрываясь от моей груди, ведя кончиком языка по ее нижнему полушарию и даря мне какие-то совершенно незнакомые ощущения.

Я в ответ кусала его. Пробовала на вкус его кожу в разных местах. На предплечьях она была сладкой, на животе — горячей, сзади на шее вибрировала от пульсирующей в артериях крови. Сжимала зубы — сильно, причиняя ему отчетливую боль. Но он только все резче дышал, не пытаясь меня остановить.

Я сама пыталась прийти в себя, очнуться, перестать.

Черт, никому из моих любовников не нравилось, когда я их жрала! Всех бесило, выбивало из настроения. Мне не хотелось сейчас все испортить.

Но стоило мне взять себя в руки и наконец отстраниться, виновато посмотрев ему в глаза, выпуская слишком сильно прикушенное плечо, он выдохнул: «Еще…»

Господи, никто никогда не говорил мне такого в постели…

Я всегда любила кусаться — это было выражением самых нежных, самых острых, самых горячих чувств к человеку.

В первом классе я сидела за одной партой с мальчиком по имени Ваня, и он так мне нравился, что я кусала его за плечо. Он нажаловался родителям, меня попросили объяснить, зачем я это делаю — и никто не поверил в довод «он мне нравится».

— Ты мне нравишься, — сообщила я Роману.

— Надеюсь, — усмехнулся тот. — Нос тебя теперь тоже устраивает?

— Думаешь, пора выяснить, права ли народная молва насчет сходства размеров носа… и не носа?

Мы не могли заткнуться даже в такой момент.

Я провела ладонью вниз по его животу, обхватила пальцами горячий и упругий ствол и задохнулась от желания почувствовать его в себе. Пульсирующий, гладкий, обжигающий.

Мое долгое воздержание делало все ощущения острее.