Наперекор - [27]

Да, грубо и подчас крикливо это проявление национальной энергии и готовности создавать грядущее, но какая за этим стоит энергия, жизненная сила! А теперь посмотрите на современных британцев (европейцев). Безвольные гламурные «овощи», чьи собственные города населены мигрантами из Азии. Некие бесполые существа, не рожающие детей и никуда не стремящиеся, они бессильно глядят на то, как беснующиеся пришельцы учинят погромы в самом Лондоне. И если предки этих «нечто» повелевали миром, ни на миг не сомневаясь в своих силе и праве, то нынешние политкорректные кастрированные европейцы искренне заняты самобичеванием за то, что их предки, мол, торговали рабами. Будто бы рабство и без того не процветало в тогдашних Африке с Азией…

Посмотрите на современную Южную Корею. Сверкающие небоскребы сверхсовременных мегаполисов. Высокотехнологичные корпорации-чеболи. Все, что делает Запад, могут делать и корейцы. Они уже и космическую индустрию создали. У них работают свои наукограды. А в дневниках Гарина-Михайловского 1898 года мы видим иную Корею. Невероятно нищую, завидующую соседнему, отнюдь неуспешному Китаю, только-только понесшему поражение от японцев в 1895 году. Убогие фанзы-хижины, примитивное земледелие, беспомощность перед шайками китайских разбойников-хунхузов, обкладывающих корейцев данью. Жизнь, подчиненная самым диким суевериям – помеси конфуцианства, буддизма и шаманизма. Тогдашние корейцы с надеждой глядели на араса – сильных русских, ждали от них спасения и от китайцев, и от самоуверенных японцев. (Они еще не знали, что Япония разобьет Российскую империю в войне 1904–1905 годов.) Гарин-Михайловский любит корейцев за их честность и добродушие, но и он с презрением пишет о бесплодной китайской «науке», которая не знает техники и собственно науки, захватившей умы корейцев. О том, как они верят в то, что даже покойников надо хоронить на «счастливых местах». И если их шаманы говорят, что выбранные могилы стоят на дурных местах, то покорные корейцы выкапывают из земли смердящие останки и переносят их на новые погосты. А умерших богатых они по три месяца держат в замурованных комнатах, веря, что душа может вернуться в тело. И потом он описывает смрадные похороны, на которых запах разложения буквально сводит с ума. Подчас кажется, что нищая Корея живет ради мертвецов. И здесь тоже есть рабы-корейцы…

Чуть позже, в 1905-м, американец Кеннан писал о том, что Корея – дегенеративное государство, гнилой продукт разложившейся Восточной цивилизации. Впрочем, из путевых заметок Гарина-Михайловского мы видим и Китай тех лет. Страшная коррупция чиновников в стране. Совершенно застывшее на месте общество, где ничего не развивается. Где все – форма и число колес на телеге, конструкция судов-джонок и колыбелей, покрой одежды – затвержено строгими законами, апеллирующими к «золотому веку» прошлого. Где китайцы с их невероятным трудолюбием вынуждены пользоваться такими примитивными аграрными орудиями, от которых с презрением отвернулись бы в самых бедных русских губерниях. Нет здесь никакой науки и техники, все – архаично и примитивно. Зато есть массовая опиумная наркомания и торговля восьмилетними девочками для половых утех прямо на улицах Шанхая.

Не правда ли, сильный контраст с нынешним Китаем?

В 1898 году превосходство белых стояло на том, что именно они могли предложить миру медицину, лекарства, санитарию, электричество, паровые турбины и машины, точные станки, физику и химию, отличную сталь и железнодорожный транспорт. А потом – двигатели внутреннего сгорания, аэропланы-самолеты и дирижабли. Ибо только они могли создавать все это. Как и суды без пыток, как и работоспособные государственные структуры.

Сто лет спустя Корея и Китай, восприняв все это, поднялись. А белые скукожились, потеряли уверенность в себе и энергию. Они больше не лидеры развития.

Почему? Обратите внимание, какой бешеной работоспособностью отличались белые вековой и более давности. Посмотрите на ту же экспедицию Гарина-Михайловского, шедшую по неизведанным для белых горам и лесам Северной Кореи – из нашего Приморья в Порт-Артур. Небольшая экспедиция успевала снимать карты местности, пользуясь лишь компасом, шагомером и барометром. При этом записывая сказания корейцев, собирая геологическую и биологическую информацию, описывая экономику корейских городов. При этом успевая отбиваться от шаек хунхузов и совершая изнурительные переходы по опасной гористой местности. Если вы посмотрите на то, как работали Гумбольдт, Дарвин, Ливингстон, русские в Великой Северной экспедиции 1720-х, то поразитесь громадному объему их работ. Они собирали неимоверные объемы данных об исследуемых землях, выступая в роли ученых воинов и дипломатов сразу. Они строили корабли, подчас из подручного материала, и совершали рискованнейшие плавания. Или лезли в самое сердце южных лесов или пустынь. При этом успевая еще и дневники вести. А как работали инженеры той эпохи? Они одним-тремя человеками делали то, что сегодня под силу внушительным проектным институтам или научно-исследовательским структурам крупных корпораций. При этом никаких компьютеров, навигаторов и прочего у тогдашних гениев не имелось.