Наперегонки с лавиной - [4]

Внезапно громкий свист рассек тишину. Лирой поднял голову. Да, черт возьми, спецэффект в голливудском стиле! Прямо на него несся большой раскаленный шар, окутанный бешеным огнем. Длинный хвост из трескучих оранжевых искр следовал за спятившим спутником. На миг Кормиллу показалось, что шар летит прямо на него. Он даже обрадовался: все лучше погибнуть от взрыва, чем задохнуться в снегу. Но нет, болид прожужжал над головой и с грохотом врезался в гору. Раздался грозный низкочастотный гул; земля под ногами заметно содрогнулась, а в месте удара поднялись облака снежной крошки. Спасатель вздохнул. Теперь уже скоро.

Захрипела рация. Кормилл поднес ее к уху — вызывал Эдвардс:

— Лавина пошла! Она будет у хижины через полторы минуты! Надеюсь, ты уже в пути?

— Я не уйду — ответил Лирой ровно, — второй снегоход неисправен.

Рация выдала несколько крепких ругательств.

— Не отключайся. Я сейчас посоветуюсь с коллегами и что-нибудь придумаю.

Спустя полминуты рация ожила.

— Лирой! Попробуй забаррикадироваться в доме! Спрячься в подвале или кладовке. Как только лавина пройдет, мы тебя откопаем.

Джонни не стал уточнять, каковы шансы на успех — это было понятно и так: один из десяти тысяч, не больше. Однако Кормилла вовсе не прельщала мысль о том, чтобы запереться внутри какой-то норы в безумной надежде выжить — уж лучше сразу погибнуть, но встретить смерть лицом к лицу.

— Ладно, попробую, — вяло отозвался Лирой, на самом деле не собираясь следовать совету. Внезапно мозг пронзила молния озарения: его блуждающий взгляд наткнулся на один интересный предмет. В душе затеплился огонек дикой надежды.

— Кажется, я придумал кое-что получше, — бросил он в микрофон, после чего выкинул рацию. Потом он подошел к предмету, вид которого сулил возможность спасения.

Это был сноуборд. Фирменный сноуборд "Виндфаст" последней модели с бороздками на дне для лучшей устойчивости, изготовленный из прочнейшего полипластика, он лежал на снегу, вывалившись из чужого рюкзака.

Лирой подошел к доске и взял в руки. Очертания сноуборда завораживали плавными изгибами линий и казались совершенными.

Спасатель почувствовал, как воодушевление затопляет его теплой волной. Он поставил доску на снег, вдел ноги в ремешки, натянул защитные очки. Потом обернулся, взглянул на неотвратимо приближающуюся лавину, растянул губы в улыбке и бросил вызов:

— Попробуй достать меня, скотина!

И оттолкнулся.

Скорость возросла мгновенно.

Доска оказалась великолепной не только с виду: она была лучше всего, на чем Лирой катался прежде.

Кормиллу недосуг было наблюдать, как лавина расправляется с домиком. Он уже летел вниз по склону и полностью растворился в этом полете.

Впереди камень — чуть наклониться и обогнуть его!

Впереди бревно — присесть и перепрыгнуть его!

Препятствия возникали неожиданно, но Лирой успевал их преодолеть. Вот он понесся по гладкому участку. Сзади — шлейф снежной пыли, впереди — изгибы дороги; ветер бьет в лицо, скорость все нарастает.

Лавина наступала на пятки, но в душе у Кормилла гремел торжественный гимн, а в таком состоянии человек способен на чудо.

Дикая скорость, ненамного отличающаяся от скорости свободного падения. Она пьянит, как глоток вина, она кружит голову и обостряет чувства. Она подобна божественному нектару, который пьешь и не можешь остановиться.

Лирой делает пируэт, огибая валун, и из-под сноуборда взвивается фонтан снега. Куда там тренировкам не на горах — холмиках — по сравнению с этим!

Теперь он понял, почему его не взяли в команду. Обычные маршруты навевали скуку и подсознательно сковывали движения, не давали раскрыться до конца. Все-таки тренер был прав…

Но сейчас смертельная опасность разбудила скрытые резервы организма. Лирой проходил такой маршрут, на который и смотреть страшно! Более того, он обнаружил, что ему нравится, когда погибель дышит в затылок, когда опасность наполняет вены чистым адреналином, а сумасшедшая скорость будоражит, заставляя проявлять чудеса ловкости.

Он совершил крутой вираж и понесся к ущелью.

С быстротой, немыслимой даже в воображении, он подскочил на естественном трамплине и воспарил в небесах.

Время замедлилось, сгустилось подобно варенью. Кормилл ястребом завис в воздухе. Не в силах сдерживаться, он раскинул руки, как крылья, и издал яростно-восхищенный вопль.

Лирой приземлился на другой стороне ущелья и сразу же вновь набрал скорость. Не отставая, лавина мгновенно заполнила неглубокое ущелье и погналась следом за спасателем. Но куда там! Догнать Кормилла не смог бы никто — ни человек, ни стихия. Вихрем пронесся он по холмам, на каждом из них увеличивая скорость. Через миг они тонули в бездне гневного снега, но Лирой уже мчался дальше. Лавина страшно ярилась, что ей смеет противостоять жалкий человечишка и все пыталась настигнуть и смять его. Однако в таких случаях человек перестает быть человеком, он становится равным богу, и остановить его не в силах никто. И ничто.

Лирой вышел на финишную прямую: гладкий спуск, который придает огромное ускорение. Стремительнее пули он пронесся по нему… и внезапно увидел обрыв впереди.

Другой попытался бы затормозить, свернуть, и все равно свалился бы или угодил под лавину, и погиб — но погиб, осознавая свое поражение.