Напасть - [6]

Пока эмир отправлялся в шахский дом в качестве просителя-свата, он не преминул обставить визит с особой помпой, подобающей гостю, преступающему через порог государя. Он собрал именитых аксакалов, которым предстояло, как велел обычай, воссесть на "элчи-дашы" - "сватов камень". Придирчивое внимание уделил их одеянию, оружию, чтоб все выглядело честь по чести. Хотя еще об обручении и речи не шло, загодя приготовили дорогие дары для шаха, старшей жены и искомой невесты. Эти подношения надлежало нести нукерам и служанкам на голове, на плечах и на руках. Пусть знает Башхарем старшая-главная жена, сующая нос в державные дела, что и эмир не лыком шит, и не какая-нибудь чернь пожаловала к их порогу.

И вот они явились - впереди шествуют аксакалы, за ними эмиры, следом челядь с дарами. Народ, столпившись по обе стороны дороги, глазел на пышную церемонию. Судили-рядили, кто, кого кому сватает, что ответит шахский дом, согласятся ли выдать замуж Фатиму.

-Да, ничего не скажешь... достойно имени...

-И его, и...

-Амирхан маху не даст. Знает, в чьи двери стучится...

-Валлах, мне не верится... эта шахиня, знаешь ли...

-Да, с ихним родом-племенем не в ладах... Она только свой отчий край признает, Мазандаран. Да еще с таджиками-фарсами якшается.

-Тебе-то какое дело?..

-А что я такого сказал?

-Говори, да не заговаривайся. Держи свое при себе. Смотри и помалкивай.

-Ну да. Какое тебе дело до шахини? Нашел, о чем говорить!

-Я своими глазами видел ее, когда она ринулась в бой с нашенскими, из рода зюльгадар. Огонь-женщина! На коне, в шлеме, с мечом-щитом! Клянусь, у эмиров поджилки тряслись при виде ее... Она такие крутые приказы отдавала! Лучше бы Аллах сподобил такой отвагой ее благоверного...

-Всевышний забыл, видно, с тобой посоветоваться...

-Клянусь жизнью, правду говорю. Она и есть истинный падишах!

-И полководец!

-Хватит вам молоть языком! Дайте поглядеть спокойно! А что до падишаха - чем плох? Благочестивый, праведный, опора ислама, слуга Аллаха... Ревнитель Хазрета Али... И мудростью не обделен, как и его предки...

-Может, и так. Не могу сказать. Но насчет того, чтоб мечом владеть... и державу держать в руках - слаб... Предоставил бразды правления своей жене. А она поступает, как ей заблагорассудится. Говорят еще, что добро из казны потихоньку к себе в отчий дом, в Мазандаран сплавляет...

-И за кровь отца отомстила...

-Отомстила - не то слово... Все гызылбашские племена кровью давятся... по ее милости.

-А как же... Они-то ее отца не пощадили... удавили...

-Ну и ну... Двадцать лет спустя...

-Да пусть хоть и полвека пройдет. Такое не прощается.

-Враги тоже от нее не отстают. Еще те живодёры...

-Послушай, ты! Придержи язык! Гызылбашских эмиров живодёрами называешь? Клянусь, я тебе брюхо вспорю!

-Аллах, помилуй!

-А этот чего взъелся?

-Гызылбаш он - потому.

-Вот оно как...

"Караван" сватов чинно и торжественно продолжал шествие.

В тронном зале собралось несколько человек из свиты.

Самого венценосца еще не было.

Он должен явиться после сватов, и тогда все встанут с мест и затем, опустившись на колени, приложат уста к полу у ног его величества.

Не явилась пока и шахиня. Она войдет вместе с шахом. А пока, занятая туалетом, в окружении обхаживающих, охорашивающих ее горничных, иногда она подходила к окнам с венецианским стеклом и поглядывала на "караван сватов", вступающих на дворцовую площадь. Ну и помпа! - думала она. - Амирхан, гляди, как напыжился, грудь колесом... Кого хотят удивить этой пышностью? Впрочем... может, так и должно. Ведь к кому свататься пришли - шахской внучке, шахской дочери и сестре шаха! Но мы-то знаем, где собака зарыта. Он мнит, что мы не догадываемся о его истинных намерениях. Породниться шахским домом... Что ж, посмотрим. А пыжится, пыжится-то как! Будто уже получил согласие! Сколько наворотили хончи1! Держи карман пошире! Я - не я, если ты не получишь от ворот поворот..."

Вот уже несколько дней, узнав о предстоящем сватовстве, она нашептывала мужу всякие страхи об Амирхане, о том, что он натворит и может натворить, твердила, что сын у эмира слабоумный, недостойный столь высокородной красавицы, как Фатима. Посвятила в дело и своих людей. Ее мазандаранская родня, земляки, приятели - Гусейн Ширази, астролог Афзал Газвини, Мирза Салман были "обработаны" соответствующим образом.

... Последние сейчас восседали в приемных покоях по левую руку от шахбану-шахини, покуривая кальян. Они и без ее наущений знали, что к чему. Шила в мешке не утаишь. Конечно же, все трое друзей были едины во мнении с шахбану. Они тоже не хотели усиления племени туркман.

У ворот дворца сегодня стояла стража, возглавляемая Усатым Чавушем. Чавуш, питавший расположение к гызылбашам и к самому Амирхану Туркману, с радостью взирал на процессию. "Эшик-агасы" - визирь по внешним делам, незаметно ткнул его в бок, мол, помни о своих служебных обязанностях и рта не разевай. Чавуш, чьи пышные закрученные усищи доходили до затылка, хватился и вытянулся в струнку, стрельнув глазами на подопечных и призывая их подтянуться. Стража тоже была увлечена зрелищем. Ведь не каждый день приходится видеть такое.