Напасть - [11]
О, диво! Я немею, узрев твои черты,
Застыв на месте, млею при виде красоты...
Не шахзаде произносил эти слова, - за него сказал их Физули.
Эсьма трепетала в объятьях его.
Она была не робкого десятка, а сейчас ее била дрожь... От недавно пережитого возмущения, гнева ли? От жаркой истомы и прикосновения любимых рук ли?
Шахзаде было не до этих рассуждений. Он подоспел вовремя и избавил ее от оскорбительного посягательства. Быть может, от кровавой развязки...
Но он не чувствовал себя совершившим нечто геройское. Просто он рвался на встречу с любимой и убрал с дороги, отшвырнул прочь досадное препятствие... И вот трепетный ангел в его объятьях, приложив головку к его груди, улыбается.
-Как тебя напутствовали утром?
-Сказали: да будет охота "с кровью".
-Так оно и вышло...
-И мне охота удалась. Но не ловец нашел на "зверя", а наоборот...
-Ты знал, что встретишь меня?
-Догадывался...
-Нет, правда?
-Земля слухами полнится...
Ведя под уздцы коней, они шли по весенней степи, беспечно воркуя, радуясь друг другу, солнцу, простору, жизни, не думая ни о чем, не строя планов на будущее... Они жили сегодняшним часом, вот этим мгновением. И были счастливы им. Кто знает, быть может, это мгновение стоило целого века, вечности?
Они окунулись в чарующую, упоительную, магическую стихию любви, нежились в ее волнах, забыв обо всем на свете, даже о предостережениях и неприятии шахбану. Они слились с вечностью по имени Любовь...
Молитва звезд
Шли битвы за Ширван. До шахзаде донеслись вести, что в походных порядках румлинцев, в рядах воинов видели и Эсьму.
Гамза Мирза, в минуты затишья покинув боевой стан, определил местоположение соседнего воинства, где находилась она, и не упускал возможности лицезреть ее, хотя бы издалека. Даже в горячке боев не забывал о ней, ища ее в рядах сражающихся, готовый ринуться на помощь, спасти от смертной угрозы или плена.
У каждой есть свои наперсники и наперсницы в молодости, которым поверяешь самые заветные сердечные тайны. У Эсьмы была Аиша, у шахзаде его верный явер.
Шахбану никого не посвящала в тайны свои, за исключением разве что осведомителей, доносчиков и доносчиц. Среди таких держало при себе и жаловала угодливую старую вдову. Она оповещала царственную особу о встречах сына с Эсьмой. Шахбану опасалась, как бы Гамза Мирза не вздумал умыкнуть свою избранницу. И тогда ненавистная ей суннитская кровь нарушит чистоту их рода. Не хотела она причащения суннитов к шахской сефевидской династии к роду, освященному именем пророка, имама Али и сеидов. Приходили, однако, сваты к девушке - румлинского рода со всех мест, даже из Мазандарана, как-никак, из первых красавиц, да и славой их род не был обделен. Находились и такие сваты из шиитов, которые рассчитывали обратить невестин дом в свой таригат и по седьмом колене снискать "саваб", то есть добиться чистокровного шиитского потомства. Обо всем этом шахбану Мехти-Улия была, как говорится, информирована. И не переставала искать будущую угодную ее душе сноху. Подмечала, выбирала, отвергала. Не обходился вниманием даже молодых замужних красавиц. Стоило сыну проникнуться симпатией к таковой, ну, хотя бы заикнуться, шахбану была способна оторвать молодицу от законного мужа и привести невесткой в свой дом. Даже зная, что сын ни за что не опуститься до такого непотребства и вероломства, она продолжала втайне тешиться мыслью и о таком "повороте событий..."
А у шахзаде с уст не сходило: "румлинская красавица, ясноглазая моя..."
... Поздним вечером, после трудной и тягостной беседы, сын покидал походный шатер шахбану. Мать с видом искушенного полководца посвящала шахзаде в премудрости военного противостояния и свои суждения о том, как одолеть врага. Гамза Мирзу несколько утомили пространные разъяснения. У походного стана румлинцев его ждала Эсьма. Но он не смел прервать разговор с матерью. Наконец, выждав подходящую паузу, он поднялся. Поцеловав ей руку, сказал:
-Позволь мне откланяться.
-Куда ты так спешишь, сын мой? Пока вроде рано тебе ложиться спать.
-... Мне и не до сна. Хочу обойти расположение наших воинов.
-Будь осторожен. Неровен час, напорешься на вражьих лазутчиков...
-Не тревожься, мать, - улыбнулся он. - Я с ночью знаком накоротке...
-Да хранит тебя Аллах.
-Спокойной ночи.
-Ступай с миром.
Выйдя из шатра, он урывками вспоминал долгую беседу, "военные" рассуждения матери. "Отец, отец... Здесь твое место, здесь... Ну что тут поделаешь?.. Ладно еще, слаб глазами, он и крови не выносит... а как обойдешься на войне - без крови?.."
Перед ним выросла фигура Эсьмы, облаченной в доспехи.
Сразу все вылетело из головы - и наставления матери, и премудрости стратегии, и досада на набожного отца...
В отсвете походных костров мерцали ее глаза. Гибкая рука, покоившаяся на эфесе меча, протянулась к ее руке.
Когда же он успел дойти до лагеря румлинцев?!
Читатель уже знает о любви шахзаде к поэзии великих устадов. Бейты из Насими, Физули, строфы Хатаи - его прямого предка - часто приходили ему на память - при свидании с любимой, в томительные дни ожидания, в минуты расставаний. Поэты скрашивали его одинокие ночи: при свете свечи он подолгу читал диваны устадов, певцов любви, шептал и повторял строки, как молитвы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Этот роман посвящен жизни и деятельности выдающегося азербайджанского поэта, демократа и просветителя XIX века Сеида Азима Ширвани. Поэт и время, поэт и народ, поэт и общество - вот те узловые моменты, которыми определяется проблематика романа. Говоря о судьбе поэта, А. Джафарзаде воспроизводит социальную и духовную жизнь эпохи, рисует картины народной жизни, показывает пробуждение народного самосознания, тягу простых людей к знаниям, к справедливости, к общению и дружбе с народами других стран.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.