Напарница - [57]

— Я полагаю, теперь он постарается быть более исполнительным, — беспечно ответила Грета, пододвигая ко мне письменные принадлежности. — Напиши ему премилое письмецо, чтобы он понял, как чудесно мы проводим время.

— Чудесно? — подняла я на неё глаза. — Мы? Ты имеешь в виду вчерашний день или сегодняшнее утро?

— Не всё ли равно, дорогая моя? Воспитанные барышни не должны показывать, что страдают, когда пишут письма своим кавалерам.

— Воспитанные барышни не пишут письма своим кавалерам, — проворчала я, но Грета только рассмеялась.

— Итак, Тирса, пиши! Пиши всё как есть (про господина, который меня напугал, я скажу лично, при встрече) и обязательно скажи, что послезавтра ночью мы остановимся в П***, там я велела снять для нас премилый домик. Отдохнём, придём в себя и подумаем, как нам быть раньше. Когда твой… друг сможет к нам присоединиться, мы напишем в бюро и, без сомнения, нам скажут, как изменить легенды в связи с обстоятельствами. Ты всё поняла? Тирса!

Я молча кивнула. Говорить не хотелось. Практически под диктовку «сестрицы» я описала всё, что происходило вчера, упустив только господина с империала и обстрелянную коляску. По её же указке я упомянула домик в П***, в котором вампир непременно найдёт меня, как только захочет поговорить. Туда же ему предлагалось писать письма. Я нисколько не сомневалась, что там напарника будет ждать засада, а также, что именно это место будет моей временной тюрьмой: уж что-что, а ума оценить неэффективность ловушки без хоть какой-нибудь приманки Грете хватит.

Неясным оставалось одно — почему она так стремится сохранить видимость дружеских отношений? Ах, да! Боится, что не-мёртвый и в самом деле откажется рисковать собой ради моего спасения. А вот прийти побеседовать, присоединиться для выполнения общего задания или попросту напиться крови, не возбуждая ничьих подозрений — это вполне вероятное поведение даже для довольно осторожного вампира. Я задумалась.

Пока Грета верит, что иллюзия дружбы между нами сохраняется, мне вряд ли грозит какая-то опасность. Но это — только до тех пор, пока она ждёт с визитом вампира. Когда же она обманется хотя бы в одном из своих ожиданий… Единственное, что я сумела придумать — это попробовать ночью «докричаться» мысленно до напарника и спросить совета. Если не выйдет — я попробую сбежать. По дороге, потому что в доме, где мы окажемся послезавтра, наверняка окна забраны решётками.

Грета едва сумела дождаться, пока я надпишу конверт; выхватив его из моих рук, «сестрица» бросилась из комнаты, торопясь, по-видимому, уговорить кого-то из хозяев отвезти письмо на почту. Вскочив, я бросилась следом за ней: разом забылись все раздумья и расчёты, мне хотелось только одного — скрыться сейчас же, пока меня никто не может вернуть. Добежав до лестницы, я сообразила, что далеко бежать не имеет смысла, пешком я вряд ли разовью ту же скорость, что и коляска с отдохнувшими лошадями. Нет, следует спрятаться неподалёку, а то и обратиться в полицию. Если история с кошельком в омнибусе была представлением, разыгранным специально для меня, то никто нас и не разыскивает, что же касается господина с империала, то он остался в Л***, и вряд ли доберётся до меня под защитой властей.

С этими мыслями я сбежала по ступенькам, но меня немедленно постигло жесточайшее разочарование. Внизу у лестницы меня ждал лакей, стрелявший вчера с запяток нашей коляски. Безукоризненно вежливо он поинтересовался, куда я тороплюсь, и добавил, что мне, несомненно, будет удобнее подождать сестру в своей комнате. После этих слов он отвёл меня наверх, поддерживая под руку одновременно бережно и неумолимо. Оказавшись в комнате, я подошла к окну и увидела, как под окнами прохаживается второй лакей в такой же ливрее.

— Ты выиграла, дорогая сестрица, — тихонько произнесла я. — Утешает только, что никакой пользы твоя победа тебе не принесёт…

Понимая, что с тремя слугами, по крайней мере, один из которых умеет стрелять, и вооружённой стилетом Гретой мне не справиться, я послушно сложила те немногие вещи, которые мне понадобились в гостинице, обратно в чемодан, и спустилась вниз, когда за мной пришла моя тюремщица. Ни слова не говоря, я без напоминаний уселась на своё вчерашнее место в коляске и тут же отвернулась к окну. Я не знаю намерений своих врагов; возможно, попытка закричать и воззвать к обитающим в этом городке людям только усугубила бы моё положение; возможно, Грета могла бы выдать меня за слабоумную, а, возможно, её слуги начали бы стрелять. Кто знает? Рисковать мне не хотелось ни в коем случае; мне казалось, что второй попытки у меня просто не будет.

Грета уселась рядом со мной, один из лакеев занял место на запятках коляски, а другой вскочил в седло каурой лошади, слишком хорошей для слуги, по моему мнению. Грета велела трогать, взяла на руки мопсика (тот, впрочем, не особенно ластился к хозяйке после вчерашнего обхождения) и пристально посмотрела на меня. Я заметила это уголком глаза и ещё больше отвернулась к окну. Второй лакей гарцевал рядом с коляской на лошади, держась как раз напротив окна. Таким образом, захоти я незаметно что-то выбросить из окна, это будет немедленно замечено.