— Как мило… — начала было Лера, но Александр не слушал.
Почти бегом он затащил её на второй этаж. Деревянная лестница была красоты невероятной, отполированная до блеска и с массивными перилами, но детали в спешке ей рассмотреть не удалось.
— Жить будешь здесь, — указал Александр нужную дверь — тоже музейного образца — и, решив, видимо, что на этом его обязанности хозяина заканчиваются, увлек Леру обратно в гостиную, где силой усадил на мягчайший диван и сказал:
— Мне сейчас надо уйти.
— Куда? Вы же поговорить хотели? — изумилась Лера, в планы которой не входила подобная задержка.
— Мне срочно надо в лабораторию, и так много времени потерял. Буду через три часа, тогда и поговорим.
Александр выпалил все это и застыл, словно задумавшись о чем-то важном. Лера заерзала, пытаясь продышаться. Ей казалось, что корсет с каждым вздохом сужается все больше и скоро захлопнется, как дверца мышеловки. А муж все молчал — загадочно, упорно и выходить из состояния отрешенности явно не собирался.
Устав ждать, пока он свои думы додумает, и изрядно взбесившись от невозможности избавиться от платья прямо сейчас, Лера вскочила с дивана и в духе «замшелых традиций» — обстановка прямо-таки требовала — небрежно присела в реверансе. Многозначительно покосившись на дверь, ведущую из гостиной, она спросила нарочито громко:
— Я могу идти?
Александр не сразу понял, что обращаются к нему.
— Да, разумеется, — кивнул он после паузы, — до завтра.
Лера кисло улыбнулась и, выходя, едва удержалась от того, чтобы не хлопнуть дверью посильнее. И это называется — свадьба? И это — на всю жизнь и даже после? Да, она очень хотела выжить, но выжить, чтобы жить потом с этим равнодушным скотом? Разве это жизнь?
Однако не стоит привередничать, попсиховала — и будет. Не в том она положении и выбора не было изначально. Поэтому по дороге к своей комнате Лера старательно заставила себя поискать положительные моменты в заключении брака. Первое и, пожалуй, наиглавнейшее. Волшебник добровольно поклялся не выкачивать из неё при первом же ритуале всю кровь. Да, по всей видимости, невеста впечатления на него не произвела. Впрочем, положа руку на сердце, он и сам не тянул на идеального жениха. Но либо так — либо следующий волшебник, увидевший в ней огонь, вскроет ей вены и без предварительных ласк закинет на алтарь.
Второе. Александр симпатичный, хотя и заторможенный, как снулая рыба. Постоянно молчит, ни на кого не смотрит. А если и смотрит — то словно не видит. За все время знакомства Лера привыкла видеть на его лице либо скуку, либо полное равнодушие. Никаких эмоций, словно от того, что он улыбнется или сердито нахмурится, мир сойдет с ума, а боги спустятся на землю и объявят живым войну. Интересно, о чем можно так сосредоточенно размышлять? О судьбах вселенной, не иначе. Злая на себя на то, что ей почему-то не все равно и она тратит время на бесплодные думы о том, кто этого совершенно не стоит, Лера сама не заметила, как очутилась перед дверью спальни.
Стоит ли лишний раз упоминать, что обстановка в спальне была такова, что хотелось взять тряпочку, натянуть на голову старомодный чепец, накинуть фартук и без перерыва на обед полировать столбики кровати, комод, изогнутые ножки кресел и все, что под руку попадется? Лера решила просто не обращать на это внимания. Не алтарь жертвенный в качестве кровати — уже спасибо.
Поэтому войдя, волшебница первым делом направилась в ванную. Ей хотелось принять душ. Казалось, бы что может быть проще? Но нет. Сперва надо было избавиться от платья, а это оказалось задачей почти непосильной. Платье застегивалось хитро, на миллион крохотных пуговок на спине, и чтобы расстегнуть его самостоятельно, пришлось бы повернуть голову на сто восемьдесят градусов и согнуть руки в обратную сторону. Облачалась Лера в него с помощью простенького бытового заклинания, которое сейчас использовать не могла. Во-первых, потому, что она в чужом пока еще доме и неизвестно как здешние заклинания отреагируют, вздумай она обратиться к волшебству. А во-вторых, она жаждала крови и личного участия в расчленении той вещи, что мучила ее без зазрения совести уже несколько часов подряд. Проще всего, конечно, было обратиться к мужу за помощью. Лера над этим даже подумала пару секунд и решила категорично — вот уж дудки. Да она скорее порвёт это несчастное платье на лоскутки, чем в неглиже перед ним предстанет. Хотя… ей казалось — небезосновательно — станцуй она перед Александром голой, он не заметит. Точнее, заметит, но… не впечатлится. Не соблазнится. И на лице его будет все та же задумчивая скука и непроницаемая пустота.
А раз так… зверская расправа над платьем его тоже не сильно огорчит. Открыв шкаф и убедившись в наличии кое-какой одежды, подобранной, видимо, для нее Александром, Лера принялась ожесточенно сдирать с себя платье. Увы, наскоком взять не получилось. Ткань трещала, но рваться отказывалась, пуговицы отлетать — тоже.
Лера стала искать ножницы, всерьез намереваясь разрезать корсет и таким образом сделать первый раз за день нормальный вдох. Освоиться в своей новой спальне она ещё не успела, поэтому на поиски ушло некоторое время. Но в итоге ножницы все же нашлись, и довольно быстро, во втором ящичке изящного комода.
