Намек на соблазнение - [51]

Не глядя на него, она покрутила в руке зонтик, потом тихо сказал а:

– Тогда я бы знала, действуют ли на меня его поцелуи таким же образом, как и ваши.

– И каким же это образом?

– О Боже, Джон! Когда вы меня целуете, в ногах появляется слабость, и я словно начинаю задыхаться.

Его настроение поднялось. Она действовала на него точно таким же образом.

– Со всей уверенностью могу заявить, что его поцелуи на вас так бы не подействовали.

– Почему вы так в этом уверены?

– Потому, что знаю: все мужчины целуются по-разному.

– И что, сами барышни говорили вам об этом?

– Да, – правдиво ответил он.

– А девушки тоже целуются по-разному, или мои поцелуи для вас были точно такими же, как и поцелуи других девушек, с которыми вы целовались?

Джон не ожидал этого вопроса и не сразу сообразил, как на него ответить. Стоило ему вспомнить о тех мгновениях, которые они провели наедине в чулане, и его вновь охватило желание.

Наконец он дал единственно возможный ответ:

– Джентльмену не следует говорить о дамах, с которыми он целовался, но я могу признать, что ваши поцелуи, Кэтрин, – это нечто особенное. Вы несравненны, Кэтрин, вы бриллиант чистой воды. С дамами из общества я никогда не говорил столь откровенно на подобные темы.

– Сэр, весьма скоро мне исполнится двадцать один год. Как вы понимаете, я довольно поздно появилась в свете, и с годами я не становлюсь моложе.

– Двадцать – это еще не так много.

– А вы считаете себя молодым?

– В тридцать один? Да, А почему вы спрашиваете?

– Просто так.

Джон задумался над ее словами. Вероятно, имелась какая-то причина, и дело, возможно, в том, что Уэстерленд моложе его на шесть лет. Джон знал, что некоторым молодым девушкам не хотелось выходить замуж за немолодых мужчин, но, дьявол, ему-то всего лишь за тридцать, и разве он уже немолод?

Неужели она считает Уэстерленда более энергичным, более красивым? Может быть, ее больше привлекают мужчины помоложе? Может быть, поэтому она хотела, чтобы Уэстерленд поцеловал ее? И когда это, к дьяволу, такие вещи, как возраст, начали волновать его? Он не мог пожаловаться на внимание со стороны дам как старшего возраста, так и дебютанток сезона.

Джон подстегнул лошадей.

– Вы считаете меня немолодым? – спросил он.

– Ну что вы! Я нахожу вас молодым и очень привлекательным.

– Я не напрашивался на комплимент.

– Хорошо. Это был не комплимент. Я просто констатировала факт. Но, похоже, это для вас болезненный вопрос, Джон.

– Вовсе нет. Но я не хочу, чтобы Уэстерленд вас целовал.

Он вновь услышал ее мягкий смех, и, не отрывая глаз от дороги, он бросил взгляд на нее. Стоило ему услышать ее смех, и настроение у него улучшилось.

– Почему вы смеетесь?

– Я говорила о вашем возрасте, а не о поцелуях маркиза.

Сердце Джона растаяло. Ну, как можно на нее сердиться, когда она так улыбается?

– Полагаю, оба вопроса для меня являются, как вы говорите, болезненными.

– Для этого нет никаких оснований. Вы молоды, а лорд Уэстерленд меня не целовал.

– И, слава Богу, – пробормотал он.

«Стоит мне только представить, что он тебя целует, и во мне просыпается ужасная ревность».

Неужели он ревнует? Он никогда не думал, что может испытывать это чувство. До встречи с Кэтрин, в том случае, если дама проявляла больший интерес к другому мужчине, Джон предпочитал переключаться на другую представительницу прекрасного пола. До встречи с Кэтрин у него никогда не возникало желания соперничать с кем-нибудь из-за внимания женщины.

Джон так увлекся размышлениями о своих чувствах, что не заметил, что его лошади почти рысью мчатся по улице и коляска быстро приближается к перекрестку, где им нужно сворачивать налево. Он резко натянул вожжи, осаживая лошадей, и в последний момент экипаж повернул за угол. Он совсем позабыл о дороге, думая о том, как Уэстерленд мог целоваться с Кэтрин.

– Просто не надо этого делать, – сказал он, направляя экипаж по оживленной дороге, заполненной колясками, повозками и гуляющим людом.

– Не делать чего?

– Не позволяйте Уэстерленду целовать вас. Даже если он попытается.

– Вы беспокоитесь, что его поцелуи понравятся мне больше, чем ваши?

– Нет.

– Тогда почему же ему нельзя поцеловать меня?

«Ты принадлежишь мне».

– Потому, что я не хочу, чтобы его губы касались ваших, – признался он, чувствуя себя в полном праве сказать это.

– Вам не помешало бы внимательнее следить за тем, что вы говорите, лорд Чатуин. Уже в который раз вы говорите нечто, что весьма напоминает замечание ревнивца.

Джон почувствовал, что его губы расползаются в улыбке. Как приятно с ней разговаривать. У нее быстрый ум, и она занимательный собеседник. Она никогда не смущается с ним и не бывает беспомощной. Иногда в своих суждениях она кажется ему даже слишком уж независимой.

– В который раз, вы говорите? Возможно, но в самый первый раз это могло оказаться правдой.

– Могло?

– Больше я ничего не скажу, достаточно и того, что я признался в этом.

Она засмеялась, и Джон понял, что с ней он бы мог быть более страстным и более счастливым, чем с какой-либо другой женщиной. Он всегда любил женщин. Низеньких, высоких, полненьких, стройных, молодых и даже не очень, но Кэтрин была совершенно другой. Он не мог объяснить точно, в чем заключалось это отличие, но не было никакого сомнения, что она была особенной, и это его возбуждало.