Наложница фараона - [102]
Андреас лежал внизу, в самом начале лестницы, голова у первой снизу ступеньки. Крови не было. Теплый плащ и шапка смягчили удар. Он не расшибся, когда упал. Было холодно, ветер задувал сюда, снег на шапке и плаще не растаял. Все это мать могла смутно различить в темноте. Она теперь не звала, не окликала его. Еще несколько оставшихся до него ступенек она словно бы и не пробежала, а пролетела, в темноте белыми ветровитыми лоскутами взвились и опали передник и откинувшийся на плечи головной платок. Она уже была на коленях близко к сыну. Прижалась крепко головой к его груди под одеждой, откинув плащ. Уловила биение сердца. Обеими ладонями ощупала его лицо, охватывая колкие юношеские щеки и округлый лоб — шапку сдвинула…
Ей показалось, что не слышно дыхания. Но горячо коснулось ее пальцев, приближавшихся к его губам. Он дышал слабо и дыхание было горячее. И лицо его горело… А глаза были закрыты, плотные выпуклые веки больным теплом затеплили пальцы матери.
Она быстро распрямилась и решительно подбежала к двери большого жилища, помещавшегося на первом этаже. В этом доме она мало говорила с соседями, и всегда она была тихой и деликатной. А сейчас она громко стучала в чужую дверь обоими кулаками, стучала, подняв руки, и быстро и нетерпеливо.
Соседский слуга отворил дверь со свечой в руке. За ним виднелись и сам сосед и его жена. Они были одеты, не выглядели сонными, значит, еще не было так уж поздно.
Сделались быстрые прерывистые расспросы; и она, казалось, и не слышала, о чем ее спрашивают, и что она отвечает; и не запомнила ничего. Но все она сказала быстро и как надо. Сосед со своим слугой, и жена соседа, и служанка, все подошли быстро к Андреасу. И вот уже подняли его и понесли наверх. Мать осторожно придерживала его голову и следила, чтобы руки не свешивались совсем вниз, не ударились бы о ступеньки.
Молодой слуга предположил вполголоса, что кто-то напал на Андреаса для того, чтобы ограбить. О ранении каким-нибудь оружием не могло быть и речи, крови не было совсем. Но не было на ощупь ни синяков, ни ссадин; не похоже было, чтобы Андреаса ударяли…
— Какое напали! — сосед презрительно хмыкнул на предположение своего слуги. — Вон кошель цел на поясе! А ты — напали!..
Теперь Елена тревожилась не то чтобы меньше, но у ее тревоги как бы появилась определенная цель — надо было подать помощь Андреасу — раздеть, уложить, напоить теплым питьем, настоянным на целебных травах. Эту целенаправленную тревогу переносить было легче, нежели то непоседливое неопределенное беспокойство, что мучило ее днем. Услышав, что сосед углядел в темноте кошель на поясе (плащ откинулся, пока поднимали Андреаса), Елена даже улыбнулась тихонько. Вот ведь каждому свое; скупому глаза выколи, все равно деньги углядит…
Уже подходили к дверям ее жилища. Огонек маленькой свечи, которую теперь несла служанка, смутно освещал ступени лестницы перед идущими.
— Какое — напали! — продолжал сосед. — Горячка у него, сразу видно. Может, еще с утра занялось, а походил по холоду и свалился к вечеру без памяти. Может, еще и выпил чуть лишнего…
Елена различила, как сосед покосился в ее сторону — не обиделась ли она, что он такое говорит о ее сыне… Но ей было все равно. Между тем, сосед продолжил:
— Не хватало нам только, чтобы это оказалась заразная горячка!..
Тут все, кроме Елены, начали вспоминать большие и малые эпидемии заразной горячки, о которых слыхали или пережили сами. Елена молчала, бережно придерживая голову сына. В голосе соседа она услышала опаску. Он вполне логично и справедливо боялся за себя и свою семью. Но Елена испугалась, что все они не захотят внести Андреаса в его комнату и положить на кровать. Тогда ей придется тащить его волоком, а от этого ему может стать больно; а поднять его на руки у нее нет сил. И она вдруг пожалела грустно о том, что он уже такой взрослый. Как хорошо, как легко было носить его на руках, оберегать его, когда он был маленьким. Или это теперь так казалось?..
Дверь в ее жилище так и оставалась раскрыта. И Елена теперь испугалась этого. Как же она могла не запереть дверь? Она вдруг забыла отчаянную тревогу, гнавшую ее вниз по крутой лестнице — к сыну…
Они внесли Андреаса в его комнату и уложили на постель. Теперь они хотели скорее уйти, боялись заразиться. И Елена хотела остаться наедине с сыном; она чувствовала, что так ей будет легче, спокойнее ухаживать за ним. Но все же сосед желал иметь уверенность, что горячка Андреаса — незаразная. Поэтому он велел своему слуге сбегать за лекарем и после пересказать, что лекарь скажет. Елена поблагодарила соседей. Она уже успела зажечь большую свечу и стояла у двери, провожая их.
— Я уверена, что это незаразная горячка, — сказала она спокойно и деликатно.
Она и вправду была в этом уверена. И соседи почувствовали эту ее уверенность и тоже немного успокоились. А ее успокаивало то, что Андреас не ранен, не терял кровь. А жар она сгонит…
Соседи пошли к себе, а их слуга — за лекарем. Елена вернулась к Андреасу.
Он лежал, не открывая глаз, дышал тихо, не стонал, не бредил. Она принялась осторожно, а порою и с трудом, поворачивать его; вытянула из-под него верхнее покрывало; раздела его догола и невольно прошептала:
«В садах чудес» — второй том серии «Восточная красавица». В него вошли три романа: «Тайна магического знания» Якоба Ланга (Германия), «Платье цвета луны» Жанны Бернар (Франция), «Любовники старой девы» Клари Ботонд (Венгрия — Англия). Вас ждут удивительные приключения, странные превращения, путешествия в далекие страны и таинственные города, встречи со сверхъестественными существами и с людьми, наделенными необычайными способностями и свойствами.
О французской революции конца 18 века. Трое молодых друзей-республиканцев в августе 1792 отправляются покорять Париж. О любви, возникшей вопреки всему: он – якобинец , "человек Робеспьера", она – дворянка из семьи роялистов, верных трону Бурбонов.
Восемнадцатый век. Казнь царевича Алексея. Реформы Петра Первого. Правление Екатерины Первой. Давно ли это было? А они – главные герои сего повествования обыкновенные люди, родившиеся в то время. Никто из них не знал, что их ждет. Они просто стремились к счастью, любви, и конечно же в их жизни не обошлось без человеческих ошибок и слабостей.
В середине XIX века Викторианский Лондон не был снисходителен к женщине. Обрести себя она могла лишь рядом с мужем. Тем не менее, мисс Амелия Говард считала, что замужество – удел глупышек и слабачек. Амбициозная, самостоятельная, она знала, что значит брать на себя ответственность. После смерти матери отец все чаще стал прикладываться к бутылке. Некогда процветавшее семейное дело пришло в упадок. Домашние заботы легли на плечи старшей из дочерей – Амелии. Девушка видела себя автором увлекательных романов, имела постоянного любовника и не спешила обременять себя узами брака.
Юная Гизела, дочь знаменитого скрипача Феррариса, встретила, гуляя по романтичному Венскому лесу, таинственного незнакомца — и, словно по наваждению, оказалась во власти первой любви. Увы, прекрасное чувство грозит обернуться горем на пути влюбленных стоят непререкаемые законы высшего света. Но истинная любовь способна преодолеть все преграды, и по-прежнему звучит дивной мелодией вальс сердец…
Очаровательная Лила Кавендиш, мечтавшая посвятить себя живописи, бежала от жестокого отчима и нелюбимого жениха в Амстердам — и поневоле оказалась втянутой в преступную игру негодяев, подделывающих произведения искусства. Однако благородный маркиз Кейнстон, который должен был стать одною из жертв преступников, покорил сердце Лилы и, сам любя ее всей душой, решился спасти возлюбленную. Ибо картину можно подделать, но истинная любовь неподдельна…
Кто спасет юную шотландскую аристократку Шину Маккрэгган, приехавшую в далекую Францию, чтобы стать фрейлиной принцессы Марии Стюарт, от бесчисленных опасностей французского двора, погрязшего в распутстве и интригах, и от козней политиков, пытающихся использовать девушку в своих целях? Только — мужественный герцог де Сальвуар, поклявшийся стать для Шины другом и защитником — и отдавший ей всю силу своей любви, любви тайной, страстной и нежной…
«Восточная красавица» — единственная уникальная серия романов. Пески Иудеи и пирамиды Египта, дворцы Стамбула и цыганские шатры, утонченная мистика, изощренный психологизм, необычайные приключения — все это «Восточная красавица».«Судьба турчанки» — так называется первый том серии, состоящий из трех романов — «Призрак музыканта», «Врач-армянин», «Я целую тебя в губы». Вас ждет встреча с историей и современностью, любовью и разлукой, с яркими красивыми страстями. В романе «Врач-армянин» читатели впервые увидят события 1915 года глазами турок.Следите за серией «Восточная красавица».
«Восточная красавица» — единственная уникальная серия романов. Пески Иудеи и пирамиды Египта, дворцы Стамбула и цыганские шатры, утонченная мистика, изощренный психологизм, необычайные приключения — все это «Восточная красавица».«Судьба турчанки» — так называется первый том серии, состоящий из трех романов — «Призрак музыканта», «Врач-армянин», «Я целую тебя в губы». Вас ждет встреча с историей и современностью, любовью и разлукой, с яркими красивыми страстями. В романе «Врач-армянин» читатели впервые увидят события 1915 года глазами турок.Следите за серией «Восточная красавица».
«Восточная красавица» — единственная уникальная серия романов. Пески Иудеи и пирамиды Египта, дворцы Стамбула и цыганские шатры, утонченная мистика, изощренный психологизм, необычайные приключения — все это «Восточная красавица».«Судьба турчанки» — так называется первый том серии, состоящий из трех романов — «Призрак музыканта», «Врач-армянин», «Я целую тебя в губы». Вас ждет встреча с историей и современностью, любовью и разлукой, с яркими красивыми страстями. В романе «Врач-армянин» читатели впервые увидят события 1915 года глазами турок.Следите за серией «Восточная красавица».
Третий том серии «Восточная красавица» — «Ковчег зари» — целиком посвящен иудейской старине. Из романа немецкого писателя Якоба Ланга «Наложница фараона», названного Фейхтвангером «маленькой энциклопедией средневековья», вы узнаете о жизни еврейской общины в средневековом германском городе. В повести израильской писательницы Марианны Бенлаид «Косматая на тропе любви» впервые в мировой литературе описаны «житие и деяния» демонов иудейской мифологии. Произведения отличаются занимательным сюжетом, тонко выписанным психологическим обликом героев.