Наложница фараона - [101]
И неужели теперь эта тяжеловесная реальность жизни сделается еще тяжелее? Неужели навалится на его душу, на его сознание такими грубыми тяжелыми своей остроугольностью кирпичами, как суд, тюрьма; дни, часы, мгновения предсмертные перед казнью… И не будет никакого просвета… Придавленное страшной тяжестью, обессиленное сознание никогда уже не найдет выхода, не прорвется в иную какую-то реальность, в иное бытие, в другой мир… И ничего больше не будет. Одни только страшные его мучения в этой остроугольной тяжеловесности; и это, страшное, предсмертное, которое в этой реальности страшнее всех остальных мучений…
Андреас повернулся резко и выбежал в открытую дверь. Дверь выходила в короткий коридор; вдруг Андреас подумал, что этот дом совсем не такой уж большой. А, значит, казался большим? Когда?.. На мгновение ярко ощутилась эта занятная и тревожная множественность реальностей; ощущения, возникшие и сложившиеся в этих разных реальностях, порою внезапно перекрещивались в его сознании… Но теперь не надо было над этим задумываться. Андреас торопился. Он даже не думал, что одежда его залита кровью, что в руке он держит этот топорик; не думал, что может сейчас случайно столкнуться, встретиться с отцом, или служанка вдруг выйдет… Все существо Андреаса рвалось вперед — вырваться из этого дома, который за своей видимой тяжеловесной реальной реальностью затаил глухо и душно какие-то реальности ирреальные…
В прихожей никого не было. На сундуке Андреас увидел свой плащ, рядом брошена была шапка. Он мгновенно обрадовался. Под плащом не видно будет, что одежда его в крови, что в руке у него топорик.
Андреас быстро — сердце вздрогнуло радостью — прикрыл за собой дверь и пошел быстро, чуть пригибаясь вперед, словно от ветра, и запахиваясь в плащ; пошел по улицам в зимнем сером городском утре…
Вокруг не было ни одного человека…
В тот день, когда отец пригласил Андреаса к себе, мать проводила сына до двери; и все что-то говорила ему, что он одет не так тепло, как надо бы. Перед уходом он сказал ей, чтобы она легла отдохнуть. Когда он ушел, мать стоя у двери, уже запертой, чутко прислушивалась к его шагам, как он спускался по лестнице. В этот день ей было так беспокойно. Когда шаги сына совсем затихли, уже не было слышно их, он уже шел на улице; тогда она решила послушаться его и прилечь. Она прилегла в своей комнате, но это тревожное беспокойство не давало ей лежать. Она встала и пошла в комнату Андреаса. Там ей показалось неприбрано и она принялась непоседливо оправлять покрывало на кровати, переставлять с места на место какие-то вещицы, ощупывать ладонью скатерть на столе и подоконник — нет ли пыли… После пошла на кухню, но вдруг вспомнила, что Андреас сегодня обедает у отца. Она задумалась, будет ли сын ужинать, когда вернется; начать ли готовить ему ужин сейчас, или позже… Вдруг оказалось, что она не может ни на что решиться; так и не было ясно: готовить сейчас ужин или подождать; будет ли ужинать Андреас, когда вернется от отца; или его там так сытно накормят, что ему уже и не будет хотеться есть… И эта странная вязкая неразрешимость вроде бы простых вопросов еще более усиливала это ее настроение тревожно-непоседливое… Она остановилась в кухне у двери и не решалась уйти в комнату, в свою комнату или в комнату Андреаса; не решалась пройти в кухню и хотя бы присесть на табурет… Стояла неподвижно у двери и наконец на этом успокоилась; решив, что вот так и постоит; и ничего другого делать ей не надо. Это решение принесло облегчение. Она постояла некоторое время; затем, не думая, надо ли это делать, прошла вперед и села на табурет у стола. Было теперь даже и приятно вот так сидеть и знать, что ничего не надо делать, ни на что не надо решаться…
Елена открыла глаза. Было больно шее, рука затекла. Она так и задремала на табурете у стола, положив голову правым ухом на руку, согнутую в локте, так что ладонь свесилась. Теперь Елена подняла голову, опустила руку и пошевелила ладонью. Уху тоже было больно. Несколько мгновений ее занимали эти болезненные ощущения; из острых они постепенно преобразились в тупо ноющие, а после и совсем исчезли. Тотчас она вдруг поняла, увидела, что в кухне совсем темно и в окно глядит зимняя темнота. Уже совсем поздно. В ее сознании эта темнота позднего зимнего вечера соединилась с внезапной тревогой за сына. Она быстро поднялась и быстро пошла из кухни, и громко звала:
— Андреас! Андреас!..
Она вошла в его комнату и позвала тревожно:
— Андреас!..
Нет, не откликнулся.
Его еще не было дома.
Но ей тревожно показалось, что уже совсем поздно, что он еще никогда не приходил так поздно. Обычно она боялась вечером отворять дверь, боялась грабителей и разбойников, хотя в городе редко случались какие-нибудь страшные происшествия. У Андреаса был ключ, и когда он поздно возвращался, он отпирал дверь своим ключом.
Но вот сейчас нерассуждающая отчаянная тревога погнала ее к двери. Досадуя на свои пальцы, которые вдруг стали дрожать, и на ключ, который туго поворачивался; она наконец справилась с замком, нетерпеливо откинула щеколду и выбежала на темную лестницу. Теперь она бежала по ступенькам, как будто уже знала… Бежала без страха, оставив за собой распахнутую дверь, даже не прикрыла ее.
«В садах чудес» — второй том серии «Восточная красавица». В него вошли три романа: «Тайна магического знания» Якоба Ланга (Германия), «Платье цвета луны» Жанны Бернар (Франция), «Любовники старой девы» Клари Ботонд (Венгрия — Англия). Вас ждут удивительные приключения, странные превращения, путешествия в далекие страны и таинственные города, встречи со сверхъестественными существами и с людьми, наделенными необычайными способностями и свойствами.
О французской революции конца 18 века. Трое молодых друзей-республиканцев в августе 1792 отправляются покорять Париж. О любви, возникшей вопреки всему: он – якобинец , "человек Робеспьера", она – дворянка из семьи роялистов, верных трону Бурбонов.
Восемнадцатый век. Казнь царевича Алексея. Реформы Петра Первого. Правление Екатерины Первой. Давно ли это было? А они – главные герои сего повествования обыкновенные люди, родившиеся в то время. Никто из них не знал, что их ждет. Они просто стремились к счастью, любви, и конечно же в их жизни не обошлось без человеческих ошибок и слабостей.
В середине XIX века Викторианский Лондон не был снисходителен к женщине. Обрести себя она могла лишь рядом с мужем. Тем не менее, мисс Амелия Говард считала, что замужество – удел глупышек и слабачек. Амбициозная, самостоятельная, она знала, что значит брать на себя ответственность. После смерти матери отец все чаще стал прикладываться к бутылке. Некогда процветавшее семейное дело пришло в упадок. Домашние заботы легли на плечи старшей из дочерей – Амелии. Девушка видела себя автором увлекательных романов, имела постоянного любовника и не спешила обременять себя узами брака.
Юная Гизела, дочь знаменитого скрипача Феррариса, встретила, гуляя по романтичному Венскому лесу, таинственного незнакомца — и, словно по наваждению, оказалась во власти первой любви. Увы, прекрасное чувство грозит обернуться горем на пути влюбленных стоят непререкаемые законы высшего света. Но истинная любовь способна преодолеть все преграды, и по-прежнему звучит дивной мелодией вальс сердец…
Очаровательная Лила Кавендиш, мечтавшая посвятить себя живописи, бежала от жестокого отчима и нелюбимого жениха в Амстердам — и поневоле оказалась втянутой в преступную игру негодяев, подделывающих произведения искусства. Однако благородный маркиз Кейнстон, который должен был стать одною из жертв преступников, покорил сердце Лилы и, сам любя ее всей душой, решился спасти возлюбленную. Ибо картину можно подделать, но истинная любовь неподдельна…
Кто спасет юную шотландскую аристократку Шину Маккрэгган, приехавшую в далекую Францию, чтобы стать фрейлиной принцессы Марии Стюарт, от бесчисленных опасностей французского двора, погрязшего в распутстве и интригах, и от козней политиков, пытающихся использовать девушку в своих целях? Только — мужественный герцог де Сальвуар, поклявшийся стать для Шины другом и защитником — и отдавший ей всю силу своей любви, любви тайной, страстной и нежной…
«Восточная красавица» — единственная уникальная серия романов. Пески Иудеи и пирамиды Египта, дворцы Стамбула и цыганские шатры, утонченная мистика, изощренный психологизм, необычайные приключения — все это «Восточная красавица».«Судьба турчанки» — так называется первый том серии, состоящий из трех романов — «Призрак музыканта», «Врач-армянин», «Я целую тебя в губы». Вас ждет встреча с историей и современностью, любовью и разлукой, с яркими красивыми страстями. В романе «Врач-армянин» читатели впервые увидят события 1915 года глазами турок.Следите за серией «Восточная красавица».
«Восточная красавица» — единственная уникальная серия романов. Пески Иудеи и пирамиды Египта, дворцы Стамбула и цыганские шатры, утонченная мистика, изощренный психологизм, необычайные приключения — все это «Восточная красавица».«Судьба турчанки» — так называется первый том серии, состоящий из трех романов — «Призрак музыканта», «Врач-армянин», «Я целую тебя в губы». Вас ждет встреча с историей и современностью, любовью и разлукой, с яркими красивыми страстями. В романе «Врач-армянин» читатели впервые увидят события 1915 года глазами турок.Следите за серией «Восточная красавица».
«Восточная красавица» — единственная уникальная серия романов. Пески Иудеи и пирамиды Египта, дворцы Стамбула и цыганские шатры, утонченная мистика, изощренный психологизм, необычайные приключения — все это «Восточная красавица».«Судьба турчанки» — так называется первый том серии, состоящий из трех романов — «Призрак музыканта», «Врач-армянин», «Я целую тебя в губы». Вас ждет встреча с историей и современностью, любовью и разлукой, с яркими красивыми страстями. В романе «Врач-армянин» читатели впервые увидят события 1915 года глазами турок.Следите за серией «Восточная красавица».
Третий том серии «Восточная красавица» — «Ковчег зари» — целиком посвящен иудейской старине. Из романа немецкого писателя Якоба Ланга «Наложница фараона», названного Фейхтвангером «маленькой энциклопедией средневековья», вы узнаете о жизни еврейской общины в средневековом германском городе. В повести израильской писательницы Марианны Бенлаид «Косматая на тропе любви» впервые в мировой литературе описаны «житие и деяния» демонов иудейской мифологии. Произведения отличаются занимательным сюжетом, тонко выписанным психологическим обликом героев.