Налог на недвижимость - [2]

Татьяна на фотографиях выглядела очень эффектно. Пышные белокурые волосы, черное «маленькое» платье, неброский жемчуг в ушах и на шее. Разве что лицо… Денис дольше меня живет в Израиле, уехал из России совсем маленьким и не знает, что такое лицо повторяется на улицах средней полосы через одно. Курносый нос, славянские скулы и светло-голубые глаза выделяются из общей массы только на фоне нашего средиземноморского ландшафта. Пусть не судят меня строго, но я не понимаю, что находят израильтяне в простых белокожих девушках из последней волны репатриации, побеждающих на местных конкурсах красоты.

С тех пор многое переменилось в наших отношениях. Денис стал появляться у меня все реже и реже. На звонки отвечал уклончиво, отговаривался работой. Звонить я перестала. Я всегда знала, что отношения наши временные, просто их окончание переносила на неопределенно далекое будущее. А оказалось, что срок уже пришел. Масла в огонь подлил звонок моего бывшего соученика по университету, Алика Урицкого, вылитого кота Матроскина, который не показывался годами, а тут вдруг позвонил:

— Привет, Лерка, как жизнь молодая?

— Спасибо, дорогой, давно мы с тобой не виделись.

— Да уж, после встречи в Натании прошло около года.

Как-то мы были с Денисом в Натании, случайно встретились с Аликом на улице, и я их познакомила.

— Что новенького расскажешь?

— Видел твоего Дениса, — неожиданно сказал он. Хотя почему неожиданно? Ведь это была главная цель его звонка. — Он садился в шикарный «Мерседес» с красавицей.

— Какой «Мерседес»? С шашечками?

— Почему с шашечками?

— Его невеста — водитель такси, — отрезала я. — Что-нибудь еще?

— Нет, — усмехнулся он, — если так, то конечно. Я думал, ты не знаешь.

— Я знаю все, что мне нужно. Извини, у меня много дел. Всего хорошего.

— Пока.

Я долго держала трубку в руках и не могла успокоиться. Правильно говорят: «История повторяется. Первый раз в виде трагедии, второй — в виде фарса». В этом кино мы уже были. Помню, мне звонили насчет неверного мужа. Тогда тоже был мужик. Тот звонок действительно стал для меня трагедией. Распалась семья, я была в шоке. Прошла унизительную процедуру развода. Единственный плюс — получила мощный иммунитет против такого рода звонков. Бедный Алик, ты совсем об этом не знал. Ну ладно, если бы мне позвонила какая-нибудь завистница-соперница. Но этот! Чего ему в жизни не хватает? Работает на себя — держит агентство по туризму, в доме жена-хозяйка, племянница какого-то местного шишки, сам раздобрел, приобрел солидное брюшко. И такие инсинуации…

С Денисом все мне было давно ясно. Ну не судьба, и что, жизнь окончена? Обидно, но не так, чтобы убиваться. По крайней мере не буду зависеть от настроений его мамочки. Пусть Татьяна-блондинка теперь мучается. А я наконец-то буду свободной, начну ходить в «Кантри-клаб» — давно пора заняться собой, подкачать живот и бедра, да и парни там пасутся ничем не хуже Дениса.

Нет, хуже! Я бросилась на диван и разревелась. Реветь было горько и сладко одновременно. Я жалела себя, вспоминала, что меня уже не раз бросали, и почему мне, такой обаятельной и привлекательной, не везет в личной жизни? Через полчаса мне полегчало, и я со всей ясностью поняла, что кризис прошел. Может быть, стоило поблагодарить Урицкого за разрядку? Нет, за подлость не благодарят, в какие бы благостные одежки она ни рядилась.

Да ну его — мне на работу пора, хватит отлынивать!

Я ехала и по пути, как обычно, рассуждала, на этот раз о том, что такое счастливый человек. Много денег, дети, слава, любимый человек рядом? Но сколько вокруг случаев, когда этого недостаточно! Как-то я прочитала фразу: «Счастливый человек утром идет с радостью на работу, а вечером — с радостью домой». И опять не для меня. Кажется, меня заела рутина. Хочется чего-нибудь остренького. «Ага, — сказала я сама себе, — баночку Хамаса!» Так обмолвилась женщина, хотевшая купить баночку хумуса. Чувствую, что я могла бы расследовать интересные загадки. Логическое мышление у меня есть, умение анализировать — тоже. Совсем не нужно открывать детективное агентство, все равно никто не разрешит, а вот заняться еще чем-нибудь, кроме скучных переводов — это по мне.

Открывая дверь, я машинально — да что там лукавить, я люблю это делать, — взглянула на бронзовую табличку со своими атрибутами в виде имени, профессии и времени работы. До сих пор жалею, что заказав табличку, не настояла на том, чтобы написать ее в соответствии с правилами дореволюционной орфографии. Как бы великолепно выглядело слово «переводчик» с «ять» в середине и твердым знаком в конце. А уж «приемъ», написанный таким образом, наверняка дисциплинировал бы моих разболтанных клиентов.

Такую табличку я видала в юности, когда наша компания приходила тусоваться к Аньке Лемерман. Мы называли ее «Девица Лемерман» по созвучию с именем известной гадалки на картах, девицы Ленорман, жившей в прошлом веке. На двери ее квартиры в старинном петербургском доме висела табличка, покрытая благородной патиной, послужившая прообразом этой, моей нынешней. На табличке затейливой вязью было выгравировано «Инженеръ И. Лемерманъ». И больше ничего. При бедноте тамошних инженеров начала восьмидесятых эта табличка не давала забыть, что когда-то они были уважаемой кастой и сообщать об этом на входной двери было престижно. А сейчас? Эх…